– Что-то не так? – обеспокоенным голосом спросила Мисс В, как я стал ее называть в последние недели.
– Если вы не против, я хотел бы прервать сеанс и немного отдохнуть.
– Что? Отдохнуть? Боюсь, так не пойдет, прошло только десять минут от положенного часа. – ее голос, холодный и настойчивый, показался мне странным, я не ожидал услышать от нее подобного.
– По-вашему, отдохнуть сейчас, после продолжительной работы и достижения такого прогресса, непозволительно? – спокойно произнес я.
– О каком прогрессе вы говорите? Мы и близко не продвинулись! Пока вы не вспомните, пока ты не вспомнишь, как оказался здесь, вся работа ничего не стоит.
Меня охватило тревожное чувство не совсем необоснованной паранойи. Я разозлился:
– Знаете, теперь у меня вовсе пропало желание находиться здесь, пожалуй, вернусь в свою палату. – я встал с дивана, направился прямиком к входной двери и вдруг услышал:
– Думаешь, у тебя есть выбор? – сказано это было как будто внутри головы, нежели кем-то поблизости, нельзя было определить, кому принадлежал голос: мужчине или женщине. Я оцепенел и вдруг осознал, что нахожусь не в лечебнице, а на открытом воздухе. Очевидно, я отходил от какого-то места, и меня окликнули.
Оживленная городская улица, достаточно разреженный поток автомобилей на проезжей части по левую сторону от тротуара. Из окна второго этажа выглядывал человек, который окликнул меня. Что именно он сказал и кем именно был этот человек, я не знал, стоя к нему спиной на тот момент, когда «очнулся» в воспоминании.
В этот раз я был уверен, что находился именно в воспоминании, а не во сне. Был ли тому причиной отказ от безумной реальности сновидений как таковой или же, напротив, то, что память не имела ничего общего с неким истинным образом существования и «вселенской» правдой? На этот вопрос я бы не смог ответить и за тысячу лет, но в тот момент он и не возник у меня в голове. Стоя на незнакомом тротуаре, в глубине души я знал, где именно оказался, но лишь в самой глубине.
По какой-то причине я «оставил» Мисс В и Вергилия, а также желтый дом где-то там, далеко за пределами действительности, но по-прежнему помнил о них. Контролировал ли я свои действия в воспоминании, как делал это во снах, или окружение само управляло мной, делая закономерной частью на холсте туманного мира памяти? Я не мог понять, так как не ощущал разницы. В следующее мгновение я развернулся на окликнувший меня голос и увидел выглядывающую из окна второго этажа голову знакомого. Я не знал, откуда знал его, но не был удивлен видом его физиономии или чем-либо еще: все казалось абсолютно органичным.
– Думаешь, у тебя есть выбор? – словно бы просто эффекта ради повторил он. – Иди, покончи с собой – это все, что тебе остается. Если ты этого не сделаешь, у тебя все равно отнимут право выбирать. – закончив эту проникновенную, но короткую речь, он исчез в дебрях квартиры и закрыл за собой окно.
«Что я здесь делаю?» – казалось, эта мысль должна была появиться в моей голове, но вместо этого я подумал: «Надо поскорее зайти к ней». Затем я развернулся и пошел по знакомой-незнакомой улице. На перекрестке повернул направо, словно знал, куда идти, не зная этого. Дорога слегка поднималась вверх, и я чувствовал напряжение в ногах, идя по ней. Вскоре я вышел на небольшую площадь, пересеченную по центру трамвайными рельсами, и подошел к остановке, где сел на нужный мне трамвай. Стоя в салоне и держась за поручень, размеренно покачиваясь в такт виражам, проделываемым пассажирским вагоном, я не пытался пошарить по своим карманам в поисках документов, которые позволили бы определить мою личность. Я напряженно думал о чем-то вполне конкретном, о том, что привело меня сюда, в этот момент, в этот трамвай.
«Я должен попрощаться, – думал я, – я должен попрощаться и исчезнуть, пока еще не слишком поздно». Я смотрел на других пассажиров, смотрел в окно и чувствовал, что скоро мне придется со всем этим расстаться, скоро мне придется попрощаться со всем, что было мне близко и дорого. Моя остановка, я вышел.
Пройдя небольшое расстояние по внутренним дворам жилых блоков, я вышел к нужному подъезду, подошел к домофону и набрал «42». Мне вскоре ответили. Голос был женским, я хорошо знал этот голос:
– Да? – в нем слышалась сонливость.