В итоге со мной случилось то, что случалось почти всегда: любопытство победило. Я достаточно быстро вскочил с кровати, убедив себя в том, что стук объясняется каким-то вполне будничным явлением, типа ветки дерева, стучащей по окну от ветра. Тот факт, что деревьев не было возле здания и в помине, я решил проигнорировать. Иной раз, только сознательно обманув себя, мы способны на что-то решиться.
Я медленно прошел мимо стоявшего у стены стола, на котором ничего не было, кроме пары листов бумаги с тупым карандашом, лежавшим на них: ни лампы, ни тем более пресловутой свечки – в общем, ничего из того, что давало бы какой-то свет и чем пациент мог бы себе навредить. Правда это не помешало одной моей знакомой убить себя, ей хватило и тупого карандаша.
«Почему стол не стоит под окном?» – вдруг задумался я, но вскоре вспомнил, что именно его я как-то швырнул в это самое окно. «Возможно, его отодвинули, чтобы не наводить меня на мысль о повторной попытке, хотя, кто его знает», – подумал я об этом достаточно быстро, двигаясь достаточно медленно, чтобы завершить внутренний монолог как раз к моменту моего сближения с окном в этом достаточно маленьком помещении.
Я посмотрел в окно, за ним, левитируя на высоте трех этажей, был Вергилий. Увидев меня, он засмеялся, от смеха схватился за живот, согнулся пополам и начал вертеться в воздухе. Смех его был беззвучным, что пугало еще больше. И по нему нельзя было сказать, что он насмехался надо мной, скорее, радовался. Он был рад видеть меня, был рад, что я вижу его. Возможно, я знал это, потому что он был плодом моего воображения, но я не стал задаваться этим вопросом. Смотря за тем, как он потешно по-детски кувыркается в воздухе, надрываясь от безудержного радостного смеха, я не мог не улыбнуться, но мгновенно осекся: я вдруг подумал о том, что это значило для достигнутого мной за последние недели прогресса, для проделанной скрупулезной работы над собой. Я отмахнулся от Вергилия, зажмурился и встряхнул головой, как бы сбрасывая это видение. Когда я вновь открыл глаза, за окном никого не было, Вергилий исчез, но в ту ночь я уже не смог спать.
Глава 15.
Наутро после почти бессонной ночи я чувствовал себя, как, вероятно, себя чувствует подсудимый перед днем оглашения приговора. Каждое новое свидетельство о неумолимо приближающемся сеансе, на котором все должно было выясниться, нервировало и пугало меня. Я не мог понять, отчего так себя чувствовал, но ничего не мог с собой поделать.
Вот медсестра с подносом вошла в палату с фальшивой улыбкой и стандартным приветствием – пожеланием доброго утра. Вот я уже собрался из палаты, одетый в новую пижаму и халат: да-да, сегодня принесли новый комплект!
Вот я вышел в коридор, с одной стороны заканчивающийся общей комнатой, а с другой – никогда не заканчивающийся. Вот общая комната с душевнобольными самых разных мастей: кто-то ходит вокруг колонны, держась за нее одной рукой, кто-то апатично сидит в углу. И разве не так выглядит любое учреждение? Будь то школа, офис или общественный транспорт. Весь мир – огромный желтый дом.
Я прошел через общую комнату, не фокусируя взгляда ни на одном из моих товарищей по несчастью, поскольку, наверное, не считал их таковыми. Они были не более чем мебелью, закономерной, никак со мной не связанной частью окружающей действительности, а я был таким для них, и меня это не волновало.
Когда я пересек общую комнату, вышел в коридор, который вел к столовой, душевым и кабинетам докторов. Я знал, какая именно дверь была мне нужна, и шел туда уже практически на автопилоте. Я мог бы дойти туда с закрытыми глазами. Пока шел, почему-то подумал, что не удивился бы, увидев в кабинете своего лечащего врача электрический стул, на который мне сказали бы сесть. Как оказалось, я почти не ошибся.
Деликатно постучавшись в дверь Мисс В, я услышал «войдите» и открыл ее. В кабинете меня ждали леди-доктор и главврач.
– Прошу, молодой человек, – добродушно произнес главврач, подходя ко мне, разве что не протягивая руки для рукопожатия. Я чувствовал себя, как на какой-то важной бизнес-встрече. Он опустил руку мне на лопатку и легким толчком как бы помог пройти к дивану, куда я обычно садился.
Мой лечащий врач уже сидела в кресле напротив, скрестив ноги, на ней были элегантные полупрозрачные колготки, черная юбка и белая блузка под врачебным халатом, не сильно отличавшимся от того, что был на главвраче. Последний, в свою очередь, расположился на стуле в углу кабинета. Так же ненавязчиво, как и все, что он когда-либо делал.
– Итак, как спалось этой ночью? – спросила Мисс В.