Он помолчал. Взгляд его был строг.
- Могу поучить тебя, если хочешь. Кетти не колебалась.
- Конечно, хочу. Думаешь, я смогу?
- Конечно. Где тут подходящее место?
- Неподалеку, где строят новую школу. Там в это время не много машин. Кроме того, меня могут узнать. Какой-нибудь парень из старших классов...
Он попытался изобразить грозный вид, но знал, что это не произведет впечатления на девочку.
- Поймаю на охоте за старшеклассниками - отлуплю. Не пытайся слишком быстро взрослеть, дорогуша Кетти.
Кетти пригнула голову и притворно скромно посмотрела на Дикона.
- Хорошо, сэр. Обещаю раньше двадцати на старшеклассников не глядеть. Он подмигнул.
- Славная девочка. Мне не хотелось бы запирать тебя в монастырь на всю оставшуюся жизнь.
Он улыбнулся. При этом он удивился, почему ему хочется защищать ее. Из-за того, что она была дочка Коуди? Или потому, что ее отец не интересуется дочерью? А может, ему просто невыносима мысль, что Кетти может пострадать?
То, что должно было стать Новой Школой Калгари, находилось не более, чем в пяти милях от центра. По дороге Дикон объяснял Кетти систему управления машиной.
- Как ты думаешь, справишься? - спросил он, припарковываясь. Она уселась за руль и пристегнулась ремнем.
- Начнем.
Затем нажала на газ, и машина маленькой ракеткой устремилась вперед.
- Бог мой! - воскликнула Кетти. - Во дает!
Дикон положил руку на руль.
- Поосторожнее! Сначала удостоверься, что все в порядке, прежде чем попытаться преодолеть звуковой барьер.
Кетти заметно уменьшила скорость.
- Ух, а эта штука действительно сжигает резину, - она взглянула на Дикона. - Ну, как я выгляжу?
Он улыбнулся и снова подумал о том, как она напоминала Коуди. Интересно, а есть ли у нее что-либо от отца?
- Роскошно, - проговорил он. - Кажется, что ты рождена, чтобы сидеть за рулем, дражайшая Кетти.
Она просияла от удовольствия. Следующие пятнадцать-двадцать минут Кетти кружила вокруг парковки и раз или два посигналила.
- Боже мой! Глянь-ка, кто выруливает... - вскрикнула Кетти.
Дикон повнимательнее посмотрел на старенький "бьюик". Казалось, он состоял только из грязи и ржавчины. Заднее стекло дребезжало от музыки внутри и Дикон не мог удержаться от мысли, не оглохли ли те мальчишки, которые ехали в машине.
- И кто же это? - спросил он.
- Робби Карсон и его младший брат Билли.
- Шутишь, - Дикон старался казаться потрясенным. - И кто же они такие, Роберт Карсон и его младший братец Билли?
- Билли играет в юниорской футбольной команде Университета.
- А! Тот самый Билли Карсон. Так почему же ты так именно не сказала? было очевидно, что Дикон ее дразнит.
- О, Бог мой! Они меня увидели! - воскликнула она. - Что мне теперь делать?
Дикон мог поклясться, что мальчишки оторопели от потрясения.
- Выше голову! Делай вид, что для тебя нет ничего необыкновенного в управлении машиной, которая стоит сто тысяч долларов.
- О, Бог мой!
Дикон взглянул на нее.
- Ну, а кто теперь?
- Глянь, кто едет за ними.
- Что, еще один футболист?
Дикон быстро оглянулся и вздохнул, узнав патрульную машину шерифа Басби с синей мигалкой на крыше.
Когда двадцать минут спустя Кетти и Дикон, появились во дворике, Коуди мерила пол шагами. Она буквально слетела с лестницы к машине.
- С тобой все в порядке? - спросила она у дочери, едва та успела вылезть из машины.
- Конечно, ма. Дикон и я только что...
- Я знаю, что ты делала с Диконом. И ни минуты этого не одобряла и не одобряю.
Коуди скрестила руки и притоптывала ногой, показывая Дикону свое резкое неодобрение.
- Мне только что звонил шериф Басби. Дикон и Кетти переглянулись.
- Послушай, Коуди, я тебе все объясню, - начал он.
- Правда? - поинтересовалась она сладким голосом. - Рада буду послушать.
- Мы немного повеселились, вот и все.
- Повеселились? Ты называешь нарушение закона весельем?
- Мы что, банк ограбили? Я позволил Кетти попрактиковаться в вождении автомобиля...
- Без водительских прав? - спросила Коуди. Она сверкнула глазами, повернувшись к дочери. Ее пока не отпустило чувство страха после звонка Басби. Она уже напредставляла себе всевозможные ужасы, по большей части связанные с Кетти и Диконом, лежащими бездыханными и искалеченными посреди обломков его автомобиля.
- Хотела бы я узнать, почему ты считаешь возможным ездить по городу с моей дочерью. Ты можешь себе вообразить, что я чувствовала, когда мне стали звонить, говоря, что видели вас, направляющимися к строящемуся зданию школы? Можешь вообразить?
И вновь она чувствовала себя бездарной матерью, не способной и пальцем тронуть дочь, чтобы та не вытворяла.
Дикон разъярился:
- Так вот оно что! - закричал он. - На самом деле ты расстроилась вовсе не из-за того, что твоя дочь ездит в машине без прав, а потому, что люди предполагали нечто другое...
Когда Коуди открыла рот, чтобы возразить, он оборвал ее:
- Ты лицемерка, Коуди.
- И что ты хочешь этим сказать?
- Да только то, что ты можешь говорить, что угодно о том, насколько ты уверена в моей невиновности, но когда доходит до дела, ты веришь мне не больше, чем все остальные.
- Не правда.
- Неужто? Ну, успокойся, я и не касался девочки, - чуть не прорычал он. Больше близко не подойду, - и секундой позже он захлопнул за собой дверь.
Но когда Коуди повернулась к дочери, она увидела, что по щекам у нее катились слезы.
- Большое спасибо, мамочка. Сначала я потеряла лучшую подругу, а теперь и Дикон не желает иметь со мной дела.
И, не сказав больше ни слова, она убежала к себе в комнату.
Было почти одиннадцать часов вечера, когда Коуди постучалась к Дикону. После того, как она целый вечер дулась, Кетти рано улеглась спать и только чуть фыркнула, когда Коуди зашла к ней в десять. Стоя перед дверью в ожидании его ответа, Коуди вытерла свои руки о шорты и глубоко вздохнула. Она заговорила, как только Дикон открыл дверь.
- Мы можем поговорить?
- О чем нам говорить?
- Я пришла извиниться.
Дикон открыл дверь и шагнул в сторону, пропуская ее вперед.
- Садись, - он указал на диван и, подождав, когда она усядется, сел напротив нее на стул.
Коуди подумала, что он ничем не напоминал звезду кантри-вестерна, объездившего весь мир и певшего миллионам. И все же он был как-то по-особенному красив, несмотря на простецкие штаны и обыкновенную тенниску.
- Я чувствую себя по-идиотски, - призналась Коуди. - Не только потому, что волновалась из-за Кетти, но и из-за того, что близко принимала к сердцу мнение посторонних. Но это привычка, от которой не так-то легко отказаться, когда она создавалась целых двенадцать лет. Но я хочу, чтобы ты знал, я вовсе не боялась, что ты можешь сделать для Кетти зло, Когда он с сомнением посмотрел на нее, она продолжала:
- Ты должен верить мне, Дикон.
- Итак, ты была больше озабочена тем, что могут подумать, если увидят меня и Кетти вместе. Я не уверен, что хуже, Коуди.
- Она моя дочь, и я хочу защитить ее от пустых сплетен. Ты не можешь винить меня за это, Дикон.
Коуди помолчала и вздохнула.
- Когда ты одна, люди всегда критикуют тебя и постоянно указывают, в чем ты ошибаешься в воспитании ребенка. Возможно, я слишком эмоциональна, потому что всякий раз, когда я совершаю малейшую ошибку по отношению к Кетти, я чувствую себя полной неудачницей. И не могу мириться с таким ощущением.
Коуди снова помолчала.
- Иногда мне кажется, что я потерпела крах во всех своих начинаниях...
- При наличии мужа ты все равно не избежала бы критики, - возразил Дикон. - Так уж повелось...
Она снова задумалась.
- Я всегда старалась быть для Кетти всем - матерью, старшим товарищем, другом. Прочла немало книг о воспитании. Я не смогла в совершенстве овладеть искусством быть хорошей матерью.
Коуди горько улыбнулась.