Несмотря на справедливость последних слов, Ниниана не смогла заснуть сразу. Она ворочалась с боку на бок и прислушивалась к регулярным ударам колоколов, раздававшимся над ночным Парижем. Лежа в темноте на кровати, занавеси которой она раздвинула, чтобы ночная прохлада освежала ее, Ниниана вперила неподвижный взгляд в балдахин, защищавший ее сверху. Воспоминания прошедшего дня болезненно возникали в голове.
Какая идиотская случайность — появление Люсьена именно в тот день, в который она сама отправилась в логово льва, чтобы узнать о судьбе брата. Не совершила ли она ошибку? Не привлекла ли по глупости внимание кардинала к Люсьену в самый неподходящий момент? А если шпионы кардинала выяснят, что брат скрывается среди посыльных наследника трона? Самому Гастону Орлеанскому нечего бояться палача, он ведь брат короля. А что ожидает его приверженцев?
И какую роль исполняет в этой драме барон де Мариво? Изо всех сил сопротивлялась Ниниана проникновению в свою память его имени, но оно прорвалось туда вместе с его четким образом и со всеми непрошеными переживаниями, вызванными им.
Клеврет кардинала, бессовестный негодяй, не испытывающий никакой жалости к мятежникам, в жутком количестве приговоренным особой комиссией при кардинале к смертной казни. И в то же самое время, осуждая людей такого сорта, она вспомнила страстные поцелуи барона и сладкие ласки его рук. Он заставил ее осознать, что ей стала в тягость маска Норберта де Камара.
Ниниана села в темноте и обхватила руками колени, положив на них голову. Невероятным образом у нее сегодня пропало прежнее равнодушие к собственной персоне. Раньше ей было все равно, какие платья надевать и как укладывать волосы. Неужели лесть барона вдруг возбудила в ней тщеславие? Неужели она ему действительно понравилась?
Ерунда, просто она вела себя как смешливые дворовые девки в замке Камара, когда на них случайно падал взгляд конюха. Видимо, подобные фривольные манеры характерны для таких, как он, людей. Не стоит больше думать о нем и его поступках. Разумнее осудить собственное постыдное поведение. Ведь она бросилась ему на шею!
Она покраснела. Хорошо, что им тогда помешали. Ниниана боялась подумать о том, что случилось бы дальше, если бы не аббат. Отдалась бы она до конца барону?
Теперь это казалось невозможным, однако зачем себе лгать? Ее тело еще хранило воспоминания о его смелых ласках.
Наконец задремав, Ниниана так и не отгадала загадку, но барон де Мариво преследовал ее и во сне.
Глава 7
— Неужели вы хотите запретить мне войти в спальню этого юнца? Ведь здесь мой дом, мадам! Или вы принимаете меня за пугало для малолетних?
Тихого возражения Паулины Ниниана не расслышала. Внезапно разбуженная громким голосом, она лежала под одеялом и дрожала от страха. Еще не придя в себя, Ниниана пыталась осмыслить происходящее. Понять, что творится перед дверями спальни, которую старая няня защищала как осажденную крепость.
Широкая дорожка солнечного света на полу перед кроватью свидетельствовала о наступлении утра. Почему же Паулина не разбудила ее вовремя? Что теперь делать? Вставать и одеваться? А если барон застанет ее врасплох? Со спутанными волосами, в распахнутой рубашке и без бандажей, которые она обычно надевала под мужскую одежду для сокрытия отдельных частей девичьего тела?
— Мадам, уважение к невесте, чьей камеристкой вы являетесь, не позволяет мне обращаться с вами как с одной из моих служанок. Иначе вам сегодня же пришлось бы собрать свои вещи! А избалованному юному принцу передайте, что я желаю его видеть! Я жду его в ближайшее время в библиотеке, и мне наплевать на его головную боль или еще какие-либо причины!
Громкость раздраженных слов доказывала, что они предназначены и для ушей якобы заболевшего неженки. Первоначальный испуг Нинианы теперь перешел в панический ужас. Завернувшись в простыню, она старалась справиться с ним, пока не вошла наконец Паулина.
— Доброе утро, дитя! — поздоровалась она.
— Доброе? — прошептала Ниниана. — Какое уж там доброе… Что понадобилось от меня барону?
Она откинула со лба растрепавшиеся локоны и выпрямилась. Ее лицо было таким же белым, как простыни на кровати.
Паулина постаралась смягчить ситуацию.
— Успокойся! Вероятно, он рассердился из-за твоего вчерашнего бегства. Помни, что лающая собака не кусает.
— Барон не станет кричать без причины. Что произошло?
Паулина недоуменно пожала плечами.
— Он хотел тебя видеть, а я сказала, что ты спишь, что и вчера из-за головной боли весь день провел в постели. Он пожелал лично убедиться в твоем плохом самочувствии, но я его к тебе не пустила. Тогда он начал кричать. Видимо, не привык к отказам.
Ниниана слабо улыбнулась.
— Похоже, что так. Не будем злить его еще больше. Помоги мне одеться.
Однако, несмотря на наигранное спокойствие, она продолжала судорожно размышлять о случившемся, пока Паулина забинтовывала ей верхнюю часть тела. Хотя груди у нее были не такими пышными, как у Дианы, их выпуклость необходимо было скрывать. Откуда вдруг такой резкий, враждебный тон приказа о немедленной явке к нему?
До сих пор ей казалось, что он симпатизирует ей как Норберту де Камара, переходя, в зависимости от настроения, от дружеской иронии к прямо-таки отеческой заботе. Чем она его вдруг невольно рассердила? Какую совершила ошибку? Возможно ли, что, внимательно наблюдая за ней, он догадался о маскараде?
Она застегнула белую рубашку, которую надела под коричневую шерстяную фуфайку. Паулина начала приводить в порядок спутанные локоны, закрепляя их на затылке черной лентой. Без свободно распущенных каштановых волос девушка снова превратилась в Норберта. Ниниана с интересом поглядела на свое отражение в зеркале.
Паулина проследила направление ее взгляда и наморщила лоб. По мнению камеристки, в лице Нинианы было слишком мало мужского. Конечно, оно отличалось от красивого, чрезвычайно притягательного лица Дианы, но лишь настолько, насколько полевой цветок отличается от роскошной розы. А какой цветок считать привлекательней, зависит от личного вкуса. Ниниана выглядела хоть и не столь картинно-красивой, но зато более живой и оригинальной.
Паулина вздохнула и помогла ей надеть просторную фуфайку.
— Меня беспокоит внезапный интерес барона к твоей персоне. Попробуй между прочим поведать ему о частых мигренях, которыми якобы страдаешь с детства. Это позволит тебе чаще оставаться в своей комнате и избегать с ним встреч.
Ниниана насмешливо возразила:
— Ты в самом деле полагаешь, что он будет считаться с моим самочувствием? Никакой болезни, кроме чумы и оспы, он не станет принимать во внимание. Подай-ка мне охотничий берет!
Сдвинув берет набок и прикрыв им значительную часть лица, Ниниана отправилась в библиотеку. Она не могла понять причины спазмов желудка: то ли дело было и том, что она не позавтракала, то ли в том, что панически боялась встречи с бароном. Сумеет ли она и дальше играть перед ним роль наивного молодого провинциала?
Напустив на себя оживленно-беспечный вид, она отворила резную дверь библиотеки.
— Вы хотели со мной побеседовать?
Холодный испытующий взгляд, вселивший ужас в самое сердце, скользнул по аккуратной скромной юношеской одежде. Только за счет мобилизации всех душевных сил удалось Ниниане сохранить на губах непринужденно-дружелюбную улыбку.
— Да, юный друг, хотел, — небрежно ответил аристократ. — Вы сможете сразу же заняться своими делами, как только передадите мне письмо, полученное вами вчера днем от некоего лакея. Итак, будьте любезны, принесите мне послание, чтобы покончить с разговором о нем.
Прошло несколько минут, прежде чем девушка поняла, о чем идет речь. Письмо Люсьена! Как он о нем узнал? И где же оно теперь? Она вспомнила, что, потеряв от гнева контроль над собой, швырнула его в камин. К счастью! Не хватало только, чтобы ему в руки попало послание, полное упреков сестрам в непослушании. Сейчас Ниниана была даже благодарна своему бурному темпераменту.