Я ойкнула, а затем, не знаю, почему рассмеялась и начала стирать с его лица черноту. Но вместо того, чтобы убрать грязь, я ее лишь размазывала. От этого я рассмеялась еще больше. Затем неожиданно мою кисть перехватил ректор. Серые глаза начали темнеть с неимоверной скоростью, отчего желание смеяться улетучилось. Сердце снова пустилось в бег.
— Эль… — прохрипел некромант. Казалось, что он очень хочет сказать что-то важное, но, тряхнув головой, мужчина опустил мою руку.
Подойдя ближе, он нагнулся я к столу и достал из тумбочки носовой платок, которым вытер лицо. И вроде как все хорошо, вот только я все время, пока он стоял совсем близко, так что мой нос почти касался шеи склонившегося над столом, а значит, и надо мной, ректора не дышала. А когда мужчина, вытерев лицо, взял мою руку и начал вытирать ее тоже, снова перестала дышать.
— Знаешь, Эль, — кажется, я со свистом втянула воздух, — ты единственная, кто может нанести мне удар безнаказанно.
— Но я же не специально, — как-то обиженно вышло.
Левая мужская бровь изогнулась, и почти хищно он произнёс.
— То есть то, что ты кинула в меня остатки оконной рамы, это случайность?
Ой, а об этом-то я совсем забыла.
— Это… это… Это Вы сами виноваты. — И снова мужская бровь изогнулась в вопросительном жесте. Так бы и дала в эту бровь, чтобы не заставлял сомневаться в сказанном. — Вы запретили мне использовать магию.
— Я ректор магической академии и могу запретить пользоваться магией за пределами этой самой академии всем студентам.
— Но запретили Вы только мне. — От злости я топнула ногой.
— Так, ты единственная, кто не способен контролировать эмоции настолько, что самовозгораешься и сжигаешь все вокруг себя.
Нечестно. Я уже почти два месяца ничего не сжигала.
— С тех пор как я возобновила тренировки с профессором, подобных случаев не было. — Нечего меня обвинять. Я вообще молодец.
— Ты сегодня ночью вышла из себя и еле сдержалась. — Ректор начал злиться. Еще бы! Вспомнил, что я нарушила приказ и вышла в город. — Рабица не помешала мне увидеть, как в кулаках полыхает огонь.
Ответить мне было нечего. Но почему-то стало жутко обидно, что разгоревшейся пламя он увидел, а то, что я нашла в себе силы потушить его — нет. Обняв себя за плечи, отвернулась от мужчины, потому что точно знала, что на глаза набежали слезы. Не хватало еще, чтобы он увидел мою слабость. Не хочу никому показывать свою слабость.
— Эль, — тяжелый вздох, — Воут жаждет заполучить мага огня. Если он прознает то, что ты владеешь магией, способной управлять пламенем, он решит забрать тебя и тогда… — Гекат Соун замолчал. Я посмотрела на ректора, который, опустив голову, снова тяжело вздохнул, прежде чем закончить мысль. — И тогда, мне придется убить отца женщины, которую я любил.
Хотела бы я посмотреть на себя со стороны в момент озвучивания им этой фразы. Сказать, что меня шокировали слова ректора не сказать ничего. Сегодня ему пришлось противостоять отцу любимой.
— Воут — прекрасный манипулятор.
Некромант склонил голову к левому плечу и изучил меня с головы до пят. Под пристальным вниманием серых глаз я поежилась. Наряды Стэллы были слишком свободны для моей фигуры. Нам с Дымком приходилось экспериментировать, но все равно получалось слишком открыто.
— Старик способен вести за собой людей, — продолжил мужчина, направляясь в гардеробную, — определив их боль. Много лет, за ним шли угнетенные в год гонений и потерявшие любимых в пожаре. Каждый готов был не только слушать и подражать лидеру, но и умереть за него.
— Но почему?
Я определенно не могла понять, что должно такого произойти, чтобы я решила умереть во имя чего бы то ни было. Гекат Соун вышел из соседнего помещения, натягивая через голову серую рубашку. Вот бы мне ее. Мужская одежда, как оказалось, намного удобнее.
— Можешь взять парочку, — со смехом сообщил мне ректор, проследив за жадным взглядом.
— Правда?
— Правда.
Было в этом: «правда» столько тепла, что я убежала в гардеробную. И неважно, что вслед понесся смех мужчины. Ректорские рубашки — прекрасная замена ночным сорочкам, которых у меня нет. Тем более, если сгорит его одежда, будет не так обидно. Вернулась я спустя минут пять, держа в руках три рубашка разного цвета: серую, черную и зеленую.