— Поэтому мы с Агатом пойдем по тавернам, собирать слухи, а ты вернешься в академию.
Я в недоумении уставилась на друзей.
— Что значит: «вернешься в академию»?
— То и значит.
Эээ, нет. Не на ту напали.
— Никуда я не пойду! — Для пущей убедительно громко топнула под столом ногой. Вот только в шумном заведении этого никто не услышал, а из-под длинного платья никто не увидел.
— Под тавернами Рэм подразумевает кабаки, в которых тебя либо не пустят, либо примут за… Ну ты понимаешь.
Ничего я не понимала.
— Нет!
— За продажную женщину они тебя примут — не выдержал моего злобного взгляда совсем не рыжий на сегодняшний вечер, друг. — Иди домой. Завтра расскажем, что смогли узнать. Провожать не берусь, еще ненароком подпалишь.
И они ушли, оставить меня сидеть за столом в грязной забегаловке, совсем одну. Идти домой я, конечно же, не планировала. Выберу самые приличные на вид таверны и загляну к ним на чай. Уже намеревалась покинуть заведение, встав с деревянного стула, когда услышала знакомый безжизненный голос.
— Знаешь, кто именно крадет магов?
Глава шестая — Попалась
“Подслушивать нехорошо, а не подслушивать глупо”
— Знаешь, кто именно крадет магов?
— Этого никто не знает. — второй голос мне не был известен, но принадлежал он женщине.
— Любопытно.
Да как вообще возможно произносить фразу «любопытно» таким безжизненным голосом.
Я увидела в трех столах от себя мужчину в капюшоне и женщину с небрежно собранной копной русых волос. На ее лице сохранилась былая красота. Лишь в уголках глаз залегли тонкие морщинки, и меж бровей появилась морщина гордеца. Не уверена, видела ли ее раньше, так как мы старались не привлекать к себе внимание. А в подобных заведениях, длительное наблюдение или зрительный контакт мог вылиться в скандал, или же драку.
Агат на себе испытал минусы дружелюбия. Мы тогда ему нос еле вправили. А объяснить в городском лазарете, откуда молодой человек получил подобное ранение, было еще тяжелее. Пришлось сказать, что он мой парень и заступился за свою девушку, когда к ней, то бишь ко мне, приставали.
— Давно ты вернулся?
— Месяц назад. Известно, где черный рынок?
— Нет. Мог бы приехать поздороваться.
Интересный у них складывался разговор. Женщина явно была раздосадована поведением ректора. Оно и понятно. Как можно быть таким нелюдимым.
Я прокралась ближе к их столику и села спиной к спине нашего без эмоционального некроманта.
— Сегодня пришел. Много магов пропало?
Значит, он взялся разбираться с пропажей магически одаренных?! Разумно было бы рассказать взрослому все, что нам известно, и забыть об этом как о страшном сне. Но отдавать собранные месяцами сведения я не была готова. Да и ребята не позволят.
— Уже больше двадцати. Это из известных. Если бы не пропажа магов, ты бы пришел?
Больше двадцати! А мы знали о трех. Решив, что три — это уже статистика, взялись разбираться с проблемой.
— Не сегодня.
Интересно, а у них романтическая связь? Если бы мой молодой человек сообщил мне, что пришел только лишь по работе, я бы огрела его сковородой.
— Гекат, тебе пора отпустить.
— Лизи… — мне показалось, или в его голосе промелькнуло раздражение. — Я должен идти.
— Зайдешь еще?
— Не знаю. Уолт попросил о помощи.
В какой-то момент я осознала, что не дышу. Казалось, эти двое так близки, что еще немного, и я узнаю о новом ректоре то, что позволит оставаться в академии до завершения обучения, не боясь быть отчисленной.
— Ты так много делаешь для короля, не из-за того ли, что…
— Отговорки касательно скорой кончины матери не принимаются, потому что я лично рассказал о том, как негативно может повлиять на Вашу репутацию подслушивание чужих разговоров.
Поначалу я даже не поняла, как разговор полушепотом сменился на буднично — осуждающий. Правда, если речь идет о нашем ректоре, то буднично, это и есть полушепотом. Когда же боковым зрением заметила некроманта, неожиданно резко отлетела в дальний угол, забившись в него, словно мышка.
— Что Вы здесь делаете?
Как же тяжело с этим человеком. Хоть бы глазом моргнул, что ли? Мне, как понимать его реакцию на мое нахождение вне учебного заведения после полуночи, если на лице маска безразличия?! Сердце бешено колотилось, а приподнятые над полом ноги тряслись.
А собственно говоря, чего это я боюсь? Не существует правила, которое запрещало бы мне находиться за пределами учебного заведения в неучебное время.