Несколькими часами позже, собираясь на бал, Генри, как всегда, немного волновалась, думая о предстоящей встрече с Данфордом. Удивительно: теперь, когда они уже признались друг другу в любви, минуты, проведенные вместе, казались им все более драгоценными. Каждое слово, каждое прикосновение приобретали свой особый смысл. От одного его взгляда у нее начинала кружиться голова.
В тот вечер было прохладно, и Генри надела платье из темно-синего бархата. Приехал Данфорд, чтобы сопровождать ее на бал; чуть раньше в собственном экипаже прибыли Белл и Джон.
— Вот и чудесно, — обрадовалась Каролина, хлопнув в ладоши. — Два экипажа уже здесь, и мне можно не закладывать собственный. Я… я, пожалуй, поеду с Данфордом и Генриеттой.
Лицо Данфорда заметно помрачнело.
— А Генри, я имею в виду своего Генри, — объяснила Каролина, — поедет с Джоном и Белл.
Белл проворчала, что она уже замужем и сопровождающий ей совсем ни к чему. Но кроме Генри, которая стояла рядом, этого все равно никто не услышал.
В пути, как и ожидала Генри, не произошло ничего примечательного. Да и не могло произойти в присутствии Каролины. Они приехали на бал, и Генри тут же была окружена толпой гостей, большинство из которых полагали, что ее дебют — самое значительное событие сезона, недаром ей удалось так быстро и легко покорить Данфорда.
Данфорд, понаблюдав, как его возлюбленная беседует с любопытными вдовами и не менее любопытными девицами на выданье, решил, что она не нуждается в его помощи, и вышел в сад подышать свежим воздухом, Как бы ни было велико его желание все время быть рядом с Генри, делать этого он все равно не мог. Они были помолвлены, и считалось, что он может уделять ей только чуть больше внимания, чем прежде. Однако малоприятные слухи о том, при каких обстоятельствах состоялось их знакомство, уже поползли. Многие считали странным, что они объявили о помолвке уже через две недели после приезда в Лондон. Данфорд сомневался, что подобные слухи успели дойти до Генри, и все же ему не хотелось давать для них лишнего повода, Пусть поближе познакомится со знакомыми Каролины, людьми в высшей степени влиятельными и могущественными, а затем он пригласит ее на вальс. Один танец ему простят.
На деревьях были развешаны китайские фонарики, поэтому сад леди Хэмптон был освещен почти так же ярко, как и дом. Прислонившись к одной из колонн, он начал мечтать о своем чудесном будущем, как вдруг услышал, что кто-то окликнул его. Он обернулся. К нему направлялся герцог Биллингтон, улыбаясь приветливо и в то же время самодовольно.
— Я хочу поздравить тебя еще раз, — сказал он. — Не знаю, как тебе удалось это сделать, но готов признать, что ты вполне заслуживаешь самых лучших пожеланий.
Данфорд галантно поклонился ему:
— Думаю, тебе не составит труда найти себе кого-нибудь еще.
— Только не в этом году. К сожалению, нынешний цветник очень бледен. Только твоя Генри казалась мне более или менее заслуживающей внимания.
Данфорд поднял бровь:
— Не очень щедрая оценка.
— Представь мою радость, когда я понял, что единственная дебютантка, более или менее заслуживающая моего внимания, на деле оказалась необыкновенной во всех отношениях девушкой. — Биллингтон покачал головой. — Придется ждать следующего лета.
— К чему такая спешка?
— Поверь мне, Данфорд, тебе совсем не интересно будет об этом услышать.
Данфорду показалось достаточно странным это замечание, но он предпочел не расспрашивать его.
— Ну что же, — продолжал Биллингтон, — раз никто так и не вскружил мне голову в этом сезоне, придется подумать о любовнице.
— О любовнице, говоришь?
— Да. Пару недель назад Черайз вернулась в Париж. Сказала, что здесь слишком дождливо.
Данфорд отошел от колоны.
— Я, пожалуй, могу тебе помочь.
Биллингтон махнул рукой в сторону более темного уголка сада.
— Я как раз тоже об этом подумал.
Леди Сара-Джейн заметила, что двое мужчин уже несколько минут беседуют в глубине темной аллеи, Этого было вполне достаточно, чтобы возбудить ее любопытство. С удовлетворением отметив про себя, как кстати она надела сегодня темно-зеленое платье, почтенная леди вошла в тень и тихонько пошла в ту сторону, где мужчины вели приватную беседу. Наконец ей попался большой ветвистый куст, за которым можно было спрятаться. Если она еще немного наклонится вперед, то услышит большую часть их разговора.
—…разумеется, придется расстаться с Кристиной, — как будто сказал Данфорд.
— Я тоже подумал о том, что вряд ли тебе захочется поддерживать с ней отношения, имея такую чудесную жену.
— Я должен был сделать это еще несколько недель. С тех пор как я вернулся в Лондон, мы не виделись. В таких делах Надо быть очень деликатным. Мне бы не хотелось огорчать ее.
— Разумеется.
— Какое-то время Кристина сможет пользоваться домом, я уплатил за несколько месяцев вперед, чтобы она успела подыскать себе нового покровителя.
— Я думал предложить себя на эту роль.
Данфорд ухмыльнулся.
— Она приглянулась мне еще несколько месяцев назад, поэтому я с удовольствием займу твое место.
— Я собираюсь заехать к ней в пятницу, ближе к полуночи, и рассказать о своей женитьбе, хотя наверняка она уже знает об этом. Если хочешь, могу замолвить за тебя словечко.
Биллингтон улыбнулся и отпил из бокала, который держал в руке.
— Я был бы весьма признателен тебе.
— По правде говоря, я даже рад, что ты проявил к ней интерес. Она милая женщина, и мне было бы неприятно думать, что она одинока.
— Прекрасно. — Биллингтон похлопал Данфорда по спине. — Пожалуй, я вернусь в дом. В любую минуту может появиться хорошенькая и неглупая дебютантка.
Данфорд кивнул ему и проводил Биллингтона взглядом. Через несколько секунд он и сам пошел к дому. Сара-Джейн улыбнулась, раздумывая, как может использовать услышанное. Она не могла с уверенностью сказать, что ее так раздражало в мисс Генриетте Баррет. Быть может, ее злило то, что Данфорд был так увлечен этой девчонкой, в то время как она, Сара-Джейн, вот уже около года безуспешно охотится на него. И судя по всему, эта мисс Генри отвечала на его чувства взаимностью. Во всяком случае, смотрит она на Данфорда как на Бога. Сара-Джейн подумала, что именно это и раздражает ее в Генри больше всего. Она сама была так же юна и невинна, когда родители выдали ее замуж за лорда Уолкотта — отъявленного распутника, который был втрое старше своей невесты. Сара-Джейн находила утешение в многочисленных любовных связях, как правило, с женатыми мужчинами. Генри тоже прозреет, когда она поймет, что, женившись, мужчины недолго остаются верны своим женам. Она подняла голову. Почему бы не преподать Генри этот маленький урок? В этом нет ничего дурного, рассуждала Сара-Джейн. Рано или поздно Генри все равно узнает печальную правду о семейной жизни в высшем свете. Так не лучше ли предупредить ее заранее? Если посмотреть на эту затею с такой точки зрения, можно с уверенностью сказать, что она окажет Генри услугу. В любом отношении лучше вступать в семейную жизнь с открытыми глазами, чем пережить потом страшное разочарование. Переполненная благих намерений, Сара-Джейн вернулась в дом, и на губах ее змеилась довольная улыбка.
Генри чуть не свернула шею, пытаясь отыскать Данфорда в толпе. Куда же он мог подеваться? Целых полчаса она только и делала, что отвечала на вопросы по поводу их скорой свадьбы. Пора бы и ему принять в этом участие.
— Могу я поздравить вас с предстоящим событием?
Генри вздохнула и повернулась к очередной доброжелательнице. Глаза ее сделались совсем круглыми, когда она увидела, что это Сара-Джейн.
— Добрый вечер, леди Уолкотт, — ответила она прохладно. Эта женщина чуть не кинулась Данфорду на шею при их последней встрече. — Какая неожиданность!
— Почему же неожиданность? — Сара-Джейн изобразила удивление. — Разве я не могу пожелать другой женщине счастья в семейной жизни?
Генри очень хотелось сказать, что плевать она хотела на ее добрые пожелания, однако, сознавая, что на них смотрят сейчас десятки любопытных глаз, сдержалась и, улыбнувшись, произнесла:
— Благодарю вас.
— От всей души желаю вам и вашему жениху всего самого лучшего.
— Я верю вам, — сквозь зубы ответила Генри, желая, чтобы ее собеседница поскорее исчезла.