Вирджиния невольно залюбовалась грациозным вороным, с белой звездочкой на лбу, жеребцом. На нем не было ни седла, ни уздечки, поэтому она решила, что он пасся где-нибудь неподалеку, на лугу, и случайно забрел на дорогу. Вытянув руку в окно, Вирджиния нежно погладила его по гладкой, лоснящейся шее.
— Какой ты, право, красавец, — сказала она. — Однако надо бы выяснить, откуда ты здесь взялся.
Вирджиния вышла из машины, не представляя, как вытащить ее из кювета. Оставалось надеяться, что ее авто не пострадало. По крайней мере, все, что было доступно обозрению, выглядело вполне нормально. Что же до скрытого от глаз, то об этом можно было судить лишь после того, как машина будет извлечена из кювета.
Вирджиния уже повела жеребца по дороге, как вдруг ее внимание привлек шум автомобиля, приближающегося с той стороны, откуда только что прибыла она сама. Вирджиния отошла к обочине, уступая дорогу, и, когда машина показалась из-за злополучного поворота, увидела, что это знакомый черно-желтый «даймлер».
От удивления у Вирджинии глаза полезли на лоб. Машина сбавила скорость, съехала на поросшую изумрудной травой обочину и остановилась. Водитель заглушил мотор и вышел на дорогу. Вирджинии захотелось провалиться сквозь землю.
Рич, как и Вирджиния возвращавшийся из Лондона, притормозил, увидев скатившуюся в кювет «моррис-оксфорд», а затем, заметив бредущих впереди женщину и лошадь, остановился, вышел из машины и решительной походкой направился к ним. Его хромота была едва заметна.
Он был в белой рубашке с небрежно расстегнутым воротом и черных брюках. Луч догоравшего солнца пробился сквозь крону одного из деревьев, росших вдоль обочины, и осветил блестящие черные волосы, зачесанные назад, а потому не закрывавшие высокого гладкого лба, придававшего облику его владельца особое очарование.
Узнав в приближавшемся человеке того самого знакомого незнакомца, Вирджиния опешила и на какое-то мгновение словно лишилась дара речи. Чего она никак не ожидала, так это внезапного замирания сердца, которое испытала, когда он остановился перед ней и в глазах его мелькнуло узнавание, разбавленное несколько циничным любопытством. Вирджинии было неприятно оттого, что он застал ее в столь плачевном положении.
— Я узнал вашу машину, мисс Китс, — сказал он. — У вас интересная привычка — появляться в самых неожиданных местах.
Вирджиния расправила плечи. При воспоминании об обстоятельствах, сопутствовавших их предыдущей встрече в Эскоте, ей стало не по себе. Она закрыла глаза и поджала губы.
— И встречать именно вас, — с вызовом бросила она.
— И главное, вовремя, — сказал Рич, поглядывая на ее машину. — Похоже, у вас неприятности.
— Не беспокойтесь, я как-нибудь справлюсь, — с надменным видом изрекла Вирджиния.
— Не сомневаюсь в вашей способности преодолевать трудности, — сказал Рич, — однако, сдается мне, даже вам не удастся самостоятельно вытащить машину из кювета. С вами все в порядке? Вы не ранены?
— Нет, — ответила Вирджиния, тронутая этим внезапным проявлением участия. — Отделалась легким испугом.
Рич посмотрел на лошадь, невозмутимо щипавшую траву на обочине.
— Это из-за нее вам пришлось свернуть?
— Да. Когда я его заметила, было слишком поздно. Наверное, пасся где-то на чьем-нибудь пастбище и случайно забрел на дорогу. Я как раз собиралась узнать, кто его хозяин.
— Неподалеку отсюда есть пастбище, — сказал Рич. — Мой сосед обычно пасет там лошадей. Вы подождите здесь, а я отведу жеребца хозяину. Идем, приятель.
С этими словами Рич шлепнул коня по загривку и пошел по дороге.
Вирджиния провожала его недоумевающим взглядом. Он сказал, что конь, возможно, принадлежит его соседу. Если так, значит, он живет где-то неподалеку, и она снова увидит его. Когда он вернулся, Вирджиния стояла возле своей машины, ломая голову, как вытащить ее из кювета.
— Вы оказались правы — ворота были открыты, — сказал Рич. — Я их закрыл, так что второй раз ему не выбраться так просто. Думаю, вам лучше поехать со мной. Я отправлю кого-нибудь с соответствующим снаряжением, чтобы вытащили вашу машину.
— Нет, это невозможно, — сухо промолвила Вирджиния.
Она боялась даже подумать о том, чтобы остаться с ним наедине.
— И все-таки я настаиваю, — сказал Рич, своим тоном давая понять, что он не приемлет глупых отговорок. — Будучи джентльменом — в чем вы вправе сомневаться, — я не могу оставить вас здесь одну. Предлагаю заключить перемирие до того момента, когда машину извлекут из кювета и вы сможете продолжить ваш путь. Идемте, не можете же вы отказать мне в праве быть галантным…
Невзирая на раздражение, которое она испытывала всякий раз, когда вспоминала свои предыдущие встречи с этим человеком, Вирджиния поймала себя на том, что улыбается.
— Ну вот, вы уже улыбаетесь. Советую делать это почаще. Сердитая мина вам не к лицу.
— Я бы изменила самой себе, если бы отказала вам в праве быть галантным, — сказала Вирджиния. — Придется принять ваше предложение.
— Слава Богу!.. Тогда вперед. Если мы хотим извлечь вашу машину до наступления темноты, надо поторапливаться.
Вынужденная признать поражение и не горевшая желанием в одиночестве идти в Стэнфилд пешком за помощью, Вирджиния села в машину Рича, которая тут же тронулась. Некоторое время оба молчали. Наконец Вирджиния подняла на него взгляд, набрала в грудь побольше воздуха и на одном дыхании произнесла:
— Спасибо, что удержались от саркастических комментариев, когда увидели мою машину в яме!..
Тень улыбки пробежала по его губам.
— Должен признаться, что, если бы вовремя не заметил лошадь и не сделал собственного заключения относительно произошедшего, искушение было бы велико. Но я же не такой бесчувственный чурбан. — Потом, не спуская глаз с дороги, тихо добавил: — Похоже, извинения сегодня в качестве дежурного блюда…
Вирджиния в замешательстве посмотрела на него.
— О чем вы?
— О моем непростительном поведении в Эскоте. — Рич досадливо покачал головой. — В тот день я был сам не свой.
— Видимо, так.
— Я совсем не такой страшный, если меня узнать получше.
— Очевидно, то же самое можно сказать о гремучих змеях и им подобных — только люди все же предпочитают держаться от них подальше. Впрочем, — она улыбнулась, — ваша вспыльчивость была не совсем уж беспричинной. Если бы меня окатили шампанским, я бы повела себя точно так же, как ваша… — Она вопросительно посмотрела на Рича. — Как, кстати, имя вашей спутницы?
— Мисс Кингсли.
— Что ж, у нее был повод, чтобы рассердиться на нас.
Рич улыбнулся, и Вирджиния была застигнута врасплох и тронута этой неожиданной, но от того ничуть не менее привлекательной улыбкой.
— Я признателен вам за эти слова, мисс Китс. Скажите, что привело вас в Норфолк? Приехали к кому-нибудь в гости?
— Нет, я здесь работаю.
— Здесь?
— Ну да… — Вирджиния вопросительно покосилась на него. — А что в этом особенного?
— Да нет, ничего, разумеется. Просто вы не похожи на работающую женщину.
Вирджиния вскинула брови.
— Вот как? А на кого же я, по-вашему, похожа?
— Только не на ту, которая вынуждена зарабатывать себе на жизнь. Во-первых, вы водите машину, а во-вторых, я обратил внимание, что вы носите дорогую одежду. Только очень состоятельная особа может позволить себе такое.
— Хоть это вас и не касается, но я все же скажу — машину я купила на деньги, полученные мной в наследство от моей бабушки.
Рич понимающе кивнул.
— Что ж, тогда все понятно. У вас дом в Лондоне?
— Нет, мой дом на севере. А в Лондоне мы с подругой снимаем квартиру. В Блумсбери.
Рич усмехнулся.
— Можете не говорить, если не хотите, — но вы оплачиваете квартиру на бабушкины деньги?
— Да, вроде того…
— Ваша бабка, видно, была весьма богата.
— Да… она была… состоятельная женщина.
— А какая она была… ваша бабушка?
— Ну… маленькая, сухонькая, вся в морщинках. Седая. По-моему, все бабушки одинаковы.