В статье в JASPR Айзенбуд усугубляет свою наивность, говоря о «вещице», что «на самом деле, никакие основания для ее существования или использования[34] до сих пор не обнаружены». Если Айзенбуд смотрел на свои данные внимательно, как и я, он видел, что ее использование могло бы показаться заманчивым, потому что Сериос сделал фотографии только под номерами 15, 20, 22, 26, и 33 -только те пять, в которых он использовал «вещицу».
По сей день, как мне сказали, Айзенбуд верит, что гостиничный посыльный из Чикаго мог запечатлеть изображение на пленку чудесным образом. Его эго просто не позволяет ему понять, что он был обманут, и он унесет свое заблуждение с собой в могилу. Возможно, доктор Борье Лофгрен, пишущий в Журнале Американской психоаналитической ассоциации, был прав, когда описал Айзенбуда и других энтузиастов парапсихологии как «разлагающиеся умы» с «дефектами мышления и нарушением отношения к реальности». По крайней мере, кажется, что д-р Айзенбуд гребет по воде не обоими веслами.
Статистик Перси Диаконис, которого я знаю уже много лет (из-за его давнего интереса к фокусам), находится в особенно выигрышном положении, из которого можно судить о ценности парапсихологических заявлений. Его знания о ловкости рук и ментализме не имеют аналогов, и я говорю об этом серьезно. Перси способен на чудеса с колодой карт, которые посрамили бы многих профессиональных фокусников, и его осведомленность о психологических тонкостях фокусника отлично его вооружает для таких расследований. К несчастью для этой области искусства, мистер Диаконс давно избрал более серьезную профессию и сегодня связан с хитроумными статистическими задачами. Его помощь в качестве консультанта во многом помогла в моей работе, и хотя он отказался от активного участия в Комитете по научному расследованию заявлений о паранормальных феноменах, он вносит свой вклад в наши усилия, когда может выкроить время.
Недавняя его статья, опубликованная в «Science», журнале Американской ассоциации содействия развитию науки, всколыхнула немало пара-ученых, на которых он обрушился в этой статье.
Диаконис правильно отметил, что «современные парапсихологические исследования важны...
[35] абсолютно надежными». Даже парапсихолог Дж. Б. Рейн пылко одобрил проект Соала и его результаты. Эти результаты были действительно фантастическими, с шансами, что это простая случайность, порядка миллиарда к одному. Восхваления продолжали приходить со всех уголков земного шара. Ссылаясь на некоторые работы Соала, сэр Сирил Берт, великий аксакал британской науки, сказал: «Я думаю, никто не станет спорить, что эксперименты Соала не имеют себе равных среди всех психологических исследований». Сэра Сирилла недавно уличили в том, что он подделал обширные данные исследований по наследственности, и даже придумал для своих докладов наблюдателей и специалистов. Выдающийся парапсихолог, профессор Белофф из Эдинбургского университета, назвал отчеты Соaлa «наиболее впечатляющим свидетельством, когда-либо подтверждавшим реальность экстрасенсорики». Позже он отказался от данного мнения.
Вскоре после всех этих радостных приветствий начало выявляться, что могло иметь место некоторое жульничество. Наблюдательница сообщила, что видела, как Соал исправлял некоторые 1 на 4 и 5 — его 1 были написаны очень короткими, и поэтому их легко было исправить, чтобы получить желаемые цифры. После того, как об этом было объявлено, Соал решил, что это было «не достаточно важно», чтобы сообщить об этом официально. Но в 1973 году, после расследования Кристофера Скотта и П. Хаскелла, факты обмана Соала были очень вескими. В целевых цифрах было слишком мало 1 и слишком много 4 и 5. Многие 4 и 5 в списке оказались «удачными попытками» в тестах Шеклтона. Видимо, когда была задана 1, а испытуемый кричал «четыре», для Соала было просто и заманчиво «скорректировать» 1 на 4. Но — и это огромное «но»— даже с учетом этих цифр, результаты тестов были намного лучше, чем простая случайность, и поэтому эти тесты, хотя и омраченные, служат наилучшим примером доказательства экстрасенсорных способностей.
В Трудах Общества психических исследований, Бетти Марквик, статистик, раскрыл в начале 1979 года убийственные факты о Соале, о которых никто не подозревал. Кроме исправления нескольких цифр, когда возникала такая возможность, похоже, он также ловко применял другую простую уловку. Марквик нашел — после долгих трудов — места в логарифмических таблицах, откуда Соал выбирал свои цифры. Он не только стал непростительно ленивым и повторял несколько серий в списках без надлежащего их получения, он также оставлял место в своем списке целевых чисел через каждые несколько цифр, куда во время проведения тестов вставлял «выигрышные» целевые числа. Никто и не думал понаблюдать за ним, и на самом деле этого нельзя было сделать, так как в соответствии с правилами его список должен был держаться в секрете до самой проверки. Но доказательства были налицо, поскольку дополнительные цифры, которые были обнаружены, были «успешными попытками», что согласуется с догадками Шеклтона. То, откуда были взяты результаты, вдруг перестало быть тайной.
Что профессор Пратт пытается сказать нам, людям, так это то, что у Соала были способности предвидения, позволившие ему бессознательно предсказать числа, которые Шеклтон собирался выкрикнуть на следующий день, и что он бессознательно вставил эти предсказанные числа в список! Пратт добавляет, что «мы не можем судить Соала, рассматривая его поведение, мотивы и характер».
Нет, мы можем. И мы судим. Виновен по всем пунктам.
Когда слава Уолтера Леви, Тарга с Путхоффом, Соала и других «авторитетов» среди пара-ученых начала меркнуть одна за другой, журналисты обнаружили, что стало труднее найти героев, чтобы их восхвалять. Майкл Браун в статье в журнале «Atlantic Monthly» в 1978 году нашел только одного интересного человека, оставшегося в их составе — ученого из Фонда Науки Разума в Сан-Антонио, штат Техас, имени Гельмута Шмидта. Казалось, что его эксперименты были единственными, которые проводились под надлежащий контролем, и его результаты казались многообещающими. Он работал с очень сложным оборудованием и базовыми заданиями. Единственной проблемой было то, что (1) его эксперименты не отслеживались сторонними наблюдателями, (2) эксперименты не были должным образом повторены, и (3) по крайней мере один набор результатов был настолько странным в своих выводах, что даже закаленные в боях пара-ученые не желали их обсуждать, тем более что они полагались исключительно на квантово-механическую теорию парапсихологии, которая была опровергнута Джоном Уилером.
Я встретился со Шмидтом на заседании Американского физического общества (APS) в Нью-Йорке. Он был типичным Икабодом Крейном[36], очень ученым в своих манерах, очень напыщенным и очаровательно рассеянным. Он мне сразу понравился, и я считаю его честным. Но я считаю, что он был наивным человеком, который исповедовал основной принцип паранормальных явлений: Любое абсолютное противоречие является свидетельством глубины. Он выступил на заседании, назвав свой доклад «Психокинетический эффект существует?» К счастью, это был вопрос, а не заключение.
35
но] плохо спланированы, плохо проводятся, и неподобающе проанализированные эксперименты, кажется, создают еще больше препятствий в этой области, чем предмет мошенничества. Похоже, там всегда много лазеек и недоработок. Одни и те же ошибки совершаются снова и снова». Само собой разумеется, что, если любой предмет обмана или плохая экспериментальная процедура может опорочить работу парапсихолога, то комбинация обоих этих элементов осуждает ее вдвойне.
Диаконс уже давно занимается изучением парапсихологической работы, и не как пассивный наблюдатель, а как заинтересованный исследователь. Кроме того, что был одним из экспертов, приглашенных, чтобы изучить эпизод Сериоса-Айзенбуда, он был связан с работой Чарльза Тарта, видного парапсихолога. Случай «Б. Д»., исполнителя карточных фокусов, который обманывал экстрасенсов, развалился на куски после изучения Диакониса.
Но, конечно, всегда есть примеры таких чудес, к которым он не может получить доступ, из-за тайны, которая часто их окружает, нежелания исследователей выявлять важные детали экспериментов, или просто из-за препятствий, вызванных временем и расстоянием. «Я, конечно, читал и слышал о событиях, которые я не могу объяснить»,— говорит Диаконис. Безусловно, я должен признать то же самое. Я также полностью согласен с его оценкой, которую он сделал в другом высказывании: «Я смог получить непосредственный опыт в более десяти экспериментах и подробные знания из вторых рук, наверное, еще о двадцати. В каждом случае подробности, обнаруженные на деле, мешали всерьез рассматривать эксперимент в качестве доказательства паранормальных явлений».
В современной физике существует очень нелепая, странная, и на первый взгляд умная концепция, которую мне будет довольно трудно пояснить. Сведенная к простым словам при помощи аналогии, она передает потрясающую идею. Предположим, что вы удалите оба короля из набора шахмат. Одного черного, а другого белого. Запечатайте обоих в одинаковые коробки и перемешайте эти коробки. Теперь вы понятия не имеете, где какой. Одного вы отправляете по почте в отдаленное место и возвращаетесь домой, чтобы рассмотреть оставшуюся коробку. Приготовьтесь — здесь начинается самое сложное.
В данный момент вы не можете сказать цвет отсутствующего шахматного короля. Говоря математическим языком, очевидно, что его шансы ровно пятьдесят на пятьдесят быть черным или белым, на ваш выбор. Если вы откроете оставшуюся коробку, вы сразу же узнаете наверняка, каким все это время был цвет отсутствующего короля, верно?
Неверно, согласно этой концепции. Она утверждает, что, пока вы не откроете оставшуюся коробку, отсутствующая коробка содержит не черного, не белого короля, а короля, который, если можно так сказать, является «наполовину черным, наполовину белым»! Открыв коробку, вы заставляете другого короля оказаться противоположного цвета. Может, вы надеетесь, что вышесказанное — типографская путаница или записки сумасшедшего, но это иллюстрирует в упрощенном виде, что, по словам современных физиков, происходит на самом деле в физике элементарных частиц — только на субатомном уровне.
Небольшое отступление. Мы все учили кое-что о ньютоновской физике — падающих яблоках и простых формулах для расчета поведения объектов под влиянием гравитации. Потом пришел назойливый человек, Альберт Эйнштейн, смешавший все со своей теорией относительности, которая, говорят, намного лучше, чем то, что говорил нам Ньютон. Но это суждение зависит от интерпретации. Например, с падающими яблоками хорошо и точно справляются формулы Ньютона. Эйнштейн не добавляет ничего вообще к таким расчетам. Но когда мы рассматриваем движение и поведение очень больших тел (звезд, галактик), очень малых тел, таких как электроны, или объектов, движущихся с очень высокой скоростью, Ньютон с треском проваливается и вперед выступает Эйнштейн, чтобы дать нам инструменты. Все дело в масштабе, наш, обыденный мир обслуживается одним набором правил, а более экзотические миры другим. Законы, которые ввел в физику Эйнштейн, не работают в масштабах, которыми оперирует Ньютон; переменные есть, но их величина незначительна.
К тому же, мы не можем предположить, что выводы, сделанные в эйнштейновской физике, могут быть применимы для ответа на вопросы о падении ньютоновских яблок. Это именно то, что сделали «парапсихологи» в своем стремлении разработать теорию, объясняющую то, что, по их ошибочному мнению, достоверно существует; в их мире наблюдения не заслуживают уважения, если их не дополняет теория, которая их объясняет.
Один из выдающихся специалистов в квантовой механике — системе математического учета действий и значений на атомном и субатомном уровнях с точки зрения крошечных «пакетов» или дискретных «квантовых» величин — был в ярости на экстрасенсов из-за их злоупотребления совершенно обоснованными теоретическими разработками. Это был Джон Арчибальд Уилер, бывший директор Американской ассоциации содействия развитию науки, бывший президент Американского физического общества, и в настоящее время директор Центра теоретической физики и профессор физики в Университете штата Техас в Остине. И он очень хорошо разбирается в том, что стало известно как «проблема измерения», и в злоупотреблении ею.
Вернемся к нашим шахматным фигурам: что справедливо в мире электронов, не применимо в мире шахмат и яблок. Например, можно создать пару фотонов («пакетов» света), которые, как мы знаем, должны иметь противоположные направления колебаний, один вертикальное, а другой горизонтальное. Они разойдутся, путешествуя в разные стороны. Обнаружение направления колебаний любого из фотонов представляет собой простой процесс. Фотон проходит через измерительное устройство, и определяется направление колебаний. Но фотон изменяется — иногда уничтожается — процессом измерения. Нам пришлось вмешаться в систему, для того чтобы наблюдать или измерять. Тем не менее, как только мы определили его направление колебаний, мы сразу же узнаем направление колебаний другого, удаленного фотона — который мы не оцениваем и которому не препятствуем. Все это сводится к тому, что для того чтобы измерять на этом уровне, мы должны существенно влиять на измеряемые вещи. Странность в том, что мы также измерили другую половину пары — и не препятствуя ей!
Я вспоминаю хохму, которой я однажды обманул Майка Дугласа, телеведущего. Я говорил о фальшивых деньгах и попросил его позволить мне показать ему тест, чтобы определить, была ли двадцатидолларовая купюра фальшивой или нет. Он предложил одну для этой цели, и я смял ее в шар, заменив ее по ходу другим, изготовленным из нитроцеллюлозы, которая легко воспламеняется и не оставляет пепла. Я поднес спичку к тому, что он считал своими деньгами, и шар, вспыхнув, исчез. «Это», — заверил я его, — «была настоящая купюра. Поддельная так бы не горела». Выражение его лица было забавным, и я, безусловно, продемонстрировал правило, которое стало известно как принцип Гейзенберга — что акт измерения чего-то мешает этому явлению.
Наш пример фотона, явление, известное как парадокс Эйнштейна-Подольского-Розена, похоже, показывает, что информация может мгновенно передаваться от одного фотона к другому, удаленному на световые годы. Это привело в восторг парапсихологов. Один из них, д-р Эван Харрис Уокер, влез в безрассудство, предположив, что секрет всего этого — сознание человека, который производит наблюдение. Но частью его проблемы, к разочарованию Джона Уилера, является то, что он неправильно истолковал язык, на котором этот вопрос был сформулирован. В физике, «наблюдение» является синонимом «измерения»; Уокер предположил, что человек-наблюдатель должен выполнять операцию измерения, и таким образом вмешиваться в измеряемую вещь. На самом деле имелось в виду, что устройство или другие посторонние влияние — это не должен быть человек, и «сознание», присуще данному термину — в процессе измерения вмешивается в наблюдаемое событие. На основе этого недоразумения, парапсихологи пробежали еще один участок дороги из желтого кирпича.
Ссылаясь на мнение Уокера на эту тему, профессор Р. A. Макконнелл, другой труженик парапсихологического виноградника, использовал термин, который я не вправе использовать в этой книге. Д-р Дэвид Бом из колледжа Биркбек в Лондоне испытывает аналогичные чувства по поводу знания Уокером квантовой механики и ее применения к теории парапсихологических явлений. Но Уокер стал золотым мальчиком парафизики со своей теорией квантовой механики парапсихологии — пока доктор Уилер не решил расставить все на свои места.
В январе 1979 года на заседании по теме «Наука и сознание» во время конференции Американской ассоциации содействия развитию науки (AAAS) в Хьюстоне, доктор Уилер обнаружил к своему огорчению, что составил график выступающих, включающий некоторых парапсихологов, среди которых были Гарольд Путхофф и Чарльз Хонортон. Он дал понять, что если бы он знал, то удалил бы их из этого списка. Он описал понятия парапсихологи как «абсолютно сумасшедшие идеи, выдвинутые с целью установления связи между квантовой механикой и парапсихологией — как будто была такая вещь как парапсихология». В недвусмысленных выражениях он жаловался, что AAAS совершил ошибку, признав парапсихологов в качестве коллег, и что они использовали это объединение, чтобы придать законность своим заявлениям. В этом он был совершенно прав, поскольку некий Альберт Мозли, философ с площади кампуса Университета Маунт-Вернон округа Колумбия в письме в «The Humanist» назвал это журнальное разоблачение парапсихологии «ужасным», и сказал, что «принятие Парапсихологической ассоциации в члены Американской ассоциации содействия развитию науки укрепляет доверие к исследованиям в этой области, что ваши статьи, кажется, намеренно игнорируют».
Доктор Уилер, ссылаясь на десятилетие, прошедшее с тех пор, как AAAS признали парапсихологов, задал простой вопрос: «Дают ли исследования в этой области какой-либо «проверенный в бою» результат?» Приняв во внимание скудные результаты, полученные и раздутые пара-учеными, он сделал простой вывод: «Нет дыма без огня». Д-р Уилер призвал AAAS изгнать Ассоциацию парапсихологов из своих рядов. Интересно отметить, что даже AAAS было трудно классифицировать этого уродливого ребенка при признании его в качестве партнера. Это была единственная группа, включенная в список под названием «общая категория».
На основе своей ложной теории парапсихологической квантовой механики парапсихологи громко требовали от скептиков признать, что квантовая физика — с принципом Гейзенберга, Эйнштейна-Подольского-Розена и другими популярными темами, обсуждаемыми в последнее время — подтвердила их утверждения, что скептическое отношение и скептические наблюдатели могут препятствовать экстрасенсорным явлениям, и наконец, что информация может передаваться быстрее скорости света. Суть этих утверждений в том, что для проверки парапсихологии могут быть использованы только самые современные аспекты науки, а не старые, консервативные причинно-следственные категории. И они попытались использовать Джона Уилера в качестве доказательства этого утверждения. Один парапсихолог, встретив Уилера на конференции в Европе, обнял его и объявил, что был очень рад, узнав, что Уилер, наконец признал паранормальные явления. Возмущенный Уилер категорически отрицал эти абсурдные домыслы перед началом заседания AAAS:
«Отныне давайте освободим сознание от груза магии. Давайте признаем ее как рациональную часть электронно-биохимического механизма мира. Давайте не будем ссылаться ни на «сознание», ни на «наблюдателя», как необходимое условие для того, что в квантовой физике мы называем элементарным актом наблюдения». Другими словами, наблюдателя не следует путать с измерительным прибором. Тот факт, что некоторые явления были записаны в виде изображения на фотопленке или в виде импульса на магнитной ленте, удовлетворяет критериям физики, и человек, наблюдая выступления «экстрасенса» или записывая парапсихологические результаты таких выступлений, оказывает не больше влияния, чем простой инструмент, делающий то же самое. Таким образом, тормозящее влияние скептиков на сверхъестественные способности было отнесено к соответствующей сфере. Это всего лишь фантазия.
В заключение своего выступления перед AAAS доктор Уилер призвал всех присутствующих «продолжать утверждать многовековые традиции науки, из которых мы полностью исключаем мистицизм, и настаивать на верховенстве разума. И пусть никто не использует эксперименты Эйнштейна-Подольского-Розена, чтобы утверждать, что информация может передаваться быстрее скорости света, или постулировать какую-то так называемую «квантовую взаимосвязь» между отдельными сознаниями. И то, и другое безосновательно. То и другое является мистицизмом. То и другое пустая болтовня.
Недавно, участвуя в фильме об акробатических выступлениях группы индонезийских поклонников боевых единоборств, я выразил свои сомнения по поводу их претензий на «оккультизм». Ко мне подошел оборванный джентльмен, который начал кричать мне в лицо: «Гейзенберг». Он пытался донести мысль, что я, будучи наблюдателем, вмешивался в демонстрацию, учитывая мое скептическое отношение. Как это могло быть правдой, если я смотрел фильм о чудесах, я не мог понять. Я просто поправил его, настаивая на том, что принцип Гейзенберга применяться только на атомном или субатомном уровне. Он немного побледнел, потому что полагал, что я не знаю о таких вещах, но затем собрался с силами и возразил, что он говорил о «психологическом принципе Гейзенберга»! Как легко основополагающие открытия настоящей науки заимствуются лженаукой, попутно видоизменяясь! В трюке в данном случае использовался принцип в масштабе, для которого он не был предназначен, затем его переключили на другую дисциплину, и, наконец, его переименовали и неправильно применили. Вуаля!
Несмотря на многочисленные головокружительные падения в парапсихологической иерархии, до недавнего времени скептику было трудно справиться с проблемой, представленной работой, которая была проделана в 1940-ых годах доктором С. Дж. Соалом в Англии. Соал сообщил, что он обнаружил сильного экстрасенса, Безила Шеклтона, и полмиллиона тестов, выполненных с ним, казалось, убедительно доказывают, что тот обладал настоящими экстрасенсорными способностями. Казалось, случай был верный, и смерть Соала несколько лет назад окончательно отмазала это дело от дальнейшего расследования, тем более, что он сообщил, что «потерял» свои оригинальные данные в поезде. Это было делом вкуса: или верить ему, или отвергнуть его претензии. И до недавнего времени, похоже, нужно было ему верить или назвать всех исследователей лжецами.
Соал использовал таблицы логарифмов, чтобы составить список чисел от 1 до 5 в случайном порядке. Он выбирал восемь цифр от каждого сотого логарифма, вычитал 5, если они были от 6 до 0 — отнюдь не идеальная система, но относительно неплохая. Он сидел со своим списком и пытаются передать каждый образ (представленный цифрой) Шеклтону. Шеклтон давал ответ устно и записывал в присутствии наблюдателей.
Профессор Г. E. Хатчинсон из Йеля провозгласил эту систему «наиболее тщательно проводимыми исследованиями, которые когда-либо выполнялись». Профессор Р. А. Макконнелл из Университета Питтсбурга сказал об одной из опубликованных Соалом работ: «Как научный доклад, это самая важная книга по парапсихологии, с... 1940 года... Если ученые внимательно его прочитают, 'споры об экстрасенсорных способностях' закончатся». C. Д. Брод, философ, сказал, что работа была «выдающейся... Меры предосторожности, принятые для предотвращения преднамеренного мошенничества [были