Я заметил, что Дэвис и Эванс тоже были довольно осторожны в потреблении. Доктор Эванс, известный тем, что высоко ценит хорошую еду и питье, потом заметил, что к своему величайшему сожалению, что он должен был отказаться от стольких прекрасных напитков. Его жертва была должным образом оценена.
Двое участников вечеринки были представлены как фокусники. Один из них был угловатым джентльменом, который сводил меня с ума показным мундштуком, который, казалось, постоянно был направлен мне в лицо. Это был Андре Санлавилл, антрепренер, который зарабатывал на жизнь несколько на задворках профессии фокусника, промоутируя различные фестивали и съезды. Другой был известен как Рэнки, маленький, пухлый человек, связавший свою судьбу, по какой-то причине, с Жираром. Оба видели работу Жирара много раз, и оба заявляли, что он действовал без обмана. Не думаю, что они лгали, думаю, они просто не очень хорошо смотрели. Эти два эксперта были столь же невоздержанны со спиртными напитками, как и большинство остальных, и результаты должны были сказаться позже. Уже приближалось к полуночи, и нам с Дэвисом и Эвансом не терпелось начать работу, прежде чем условия не переросли в настоящую вакханалию. Мы считали, что были там ради научного эксперимента, и он с каждой минутой выглядел все менее научным. Наконец, нас упаковали в автомобили, и повезли не в лабораторию, а в квартиру доктора Буве, где мы нашли готовую установку для видеозаписи. Там, конечно, также был достаточный запас коньяка. Жирар, по-видимому, прекрасно работал в такой атмосфере.
Несколько слов о Жираре, раз уж мы погружаемся в эту драму. На вид ему было немного за тридцать, он был маленьким, крепко сложенным, быстрым и живым, одетым в модный бархат и с огромной бархатной бабочкой. В целом будучи личностью из шоу-бизнеса, и вполне осознавая свою репутацию, он отказался от предложенных мною через Крюссара $10 000, и меня предупредили, что даже упоминания о вознаграждении может быть достаточно, чтобы подавить результаты теста. Я подыгрывал этому мнению. Кроме того, я подозревал, что Жирар уже поработал перед нашей встречей, и оказалось, что я был прав. В разговоре на следующий день с Алексисом Вальехо (вы помните, его прогнали), он сказал мне, что во второй половине дня перед тестами он остановился в квартире одного из ученых, проводивших исследование, и неизвестный джентльмен пригласил его в поход в горы неподалеку, поискать грибов. Алексис одобрил это развлечение, но его заинтересовало навязчивое любопытство его спутника, касающееся меня и моей личной жизни. Поскольку общение было затруднено языковым барьером, а Вальехо не собирался разглашать больше, чем того требовала вежливая беседа, таинственный любопытный ушел, добыв мало информации. Вальехо позже с удивлением обнаружил, что его спутником был Жирар.
Мы должны понять роль Дэвиса и Эванса в этом вопросе. Дэвида Дэвиса, редактора научного журнала «Nature», Эванс привел с собой в качестве рецензента-эксперта. За год до этого Крюссар представил в «Nature» отчет, в котором рассказал о 116 подвигах изгибания, совершенных Жираром. Признавалось, что «в некоторых случаях эксперимент сбивался, и был возможен обман. Но мы никогда не видели обмана». Эксперимент с использованием прута из нержавеющей стали проводили в закрытой, но не герметичной, трубе, сказал Крюссаром. Репертуар достижений был больше похож на театральную программку, чем на ряд научных экспериментов, но репутация Крюссара как металлурга заставила Дэвиса отнестись к нему более серьезно, чем он мог бы в противном случае. Его дилемма напомнила мне парапсихологов Рассела Тарга и Гарольда Путхоффа с их туманными «научными» работами, которые опубликовал «Nature».
Эванс, в компании с Дэвисом, уже встречался Жираром и видел, как были сделаны некоторые изгибы. Он не претендовал на компетентность и просто сообщал, что был свидетелем того, что не мог объяснить, но считал, что это должен видеть фокусник. Мы все согласились, что условия, созданные Крюссаром, были несоответствующими, если не сказать больше. Металлические образцы, в частности, не были под хорошим контролем, и Жирару даже предлагали взять пруты с собой домой, чтобы потренироваться с ними, что позволяло заменить их уже изогнутыми стержнями по возвращении В записанных на пленку и заснятых тестах, которые мы видели, всегда было большое количество прутов, разбросанных по столу, а не только один, используемый в данное время. Но вспомните, это был любимый способ работы Жирара. Опять же, мы обнаружили, что этот мышонок выполнял эксперимент.
Дэвис и Эванс, при их первом контакте с Жираром, не сделали попытки что-либо контролировать. Их методом было позволить вещам происходить как обычно — без помех. Таким образом, недостатки, если таковые имеются, будут выявлены. Они были выявлены. И наша работа в тот день убедила нас, что новые условия, с которыми столкнется Жирар, были достаточными, чтобы предотвратить любой обман, но никоим образом не будут препятствовать действию любых подлинных сил. Мы с Дэвисом подробно расписали простые правила, и Эванс был назначен ответственным за коробку с образцами, которые будут использоваться. Мы были готовы.
То, что последовало далее, было комической опереттой. Занимался болтовней, пытаясь сделать изгиб. В какой-то момент на кухне с большим звоном был опрокинут поднос со стаканами. Многие глаза обернулись на шум, но три пары никогда не отрывались от теста. Рэнки, несравненный наблюдатель, стал жертвой хорошего вина и еды, и несколько раз храпел так громко, что мы вынуждены были его будить. Санлавилл не отрывал глаз от эксперимента — за исключением того, что пересекал комнату, чтобы снова наполнить свой стакан, чтобы закурить еще одну из бесконечной цепи противных сигарет, чтобы пообщаться с Рэнки, когда тот проснулся от короткого сна, и чтобы самому несколько раз безмятежно задремать. Если это были стандарты, которые они ранее использовали при постановке тестов Жирара, не было ничего удивительного, что их обманули. Что касается Дэвиса, Эванс и меня, наши глаза отказывали от усталости. Жирар был свеж, как и вначале, и, когда он с энтузиазмом занимался делом, мы неоднократно отмечали, что его энтузиазм включал в себя действия, которых, как мы знали, было вполне достаточно, чтобы оказать достаточное давление на образец. В тот момент мы хотели прервать процесс, чтобы заменить образец на новый. В тот день Крис Эванс нечаянно испортил один образец.
Это был прут с пометкой «999», и мы обнаружили, что в нем было 99.9 процентов чистого алюминия. Небольшие количества других металлов в алюминиевых смесях придают им на удивление разные свойства, но почти чистый металл также удивителен. Крис приложил очень небольшое давление на толстый прут, и тот согнулся так легко, что он был поражен. Таким образом, мы узнали, что почти чистый алюминий очень легко согнуть очень небольшим усилием, и интересно, сколько раз Жирар с успехом использовал этот материал. Мы уже видели довольно жесткий и крепкий прут, который он согнул в предыдущем эксперименте, но мы также знали, при каких условиях он выполнял предыдущие тесты, поэтому здесь не было тайны.
У Жирара не получалось ничего вообще в течение трех с половиной часов, когда его тестировали компетентные и внимательные наблюдатели. (К последним не относятся два присутствовавших французских фокусника. Если бы там был пробивной человек, такой как Жерар Мажакс, у нас было бы лучшее представление с той стороны.) Наше заключение о Жираре было полностью отрицательным, и таким было решение других, кто тестировал Жирара в течение нескольких недель нашего противоборства с великими «экстрасенсом».