— Ты уверена? — спросил Иштван, внимательно вглядываясь в сумрачную чащу.
Вместо ответа Оксана сделал еще шаг, и еще, и еще. Остановилась, протягивая вперед руки, сжимающие Лозу.
— Все правильно, — пробормотал Иштван. — Вот оно.
Я поднял глаза и увидел.
Древо не спешило показать нам себя. Зеленое свечение прутика, озарив поляну, медленно потянулось вперед, к сосновым ветвям, закружилось, путаясь в них, обращаясь хороводами мельчайших зеленых песчинок. Зеленые искорки забегали по соснам.
И в зеленом свете между сосен вдруг показался старый ссохшийся ствол. Мертвые ветви, склонившиеся до земли, дрогнули, откликаясь на зеленый свет. Ветви ожили, потянулись навстречу Лозе.
— Вот оно! — повторил Иштван восхищенно.
Древо оживало. Медленно-медленно стало наливаться зеленым светом, разгораться этим изумрудным свечением изнутри. Как будто выступая из тумана, который постепенно рассеивался на глазах. Древо заискрилось золотой пыльцой, яркими цветными искрами. И налились светом пышные гроздья золотых ягод. Зрелище было невозможно красивым.
Оксана сделал еще несколько шагов, протягивая Лозу вперед.
— Что ты делаешь?! — рявкнул Иштван, потрясая пистолетом.
Она посмотрела на него.
— Вы что, не видите? — огрызнулась Оксана. — Оно хочет, чтобы мы вернули ему его часть.
— Опусти руку, — Иштван навел на нее пистолет.
Оксана не послушалась. С ненавистью посмотрела на Иштвана, вытянула руку еще сильнее.
В глазах Иштвана зароились крохотные смерчи. Зрачки его стали черными и узкими, как у змеи.
— Считаю до трех, — напряженно сказал он. — Эги!
— Прекратите! — закричала Оксана. — Нечего пугать! Я не буду вам подчиняться!
Я встал между Оксаной и Иштваном. Мы с ним встретились взглядами. Черное мельтешение уже полностью заволокло его глаза.
— Денис, я не шучу, — сказал Иштван. — Лучше не лезь.
— Уберите пистолет, — сказал я.
— Денис! — крикнула Оксана. — Не надо, Денис! Пусть стреляет, герой чертов!
Она продолжала тянуть руку вверх, и Лоза, коснувшись ветвей Древа, дрогнула, по ней побежали яркие золотые искры, озаряя Оксанину тонкую кисть.
— Кетто! — громко объявил Иштван, продолжая счет.
А я смотрел на золотые искры, и чувствовал, что могу дотянуться до них, вобрать в себя силу Древа. Так же, как ярость цвета ржавчины. Как черные точки, которые превращаются в вихри.
Древо заиграло яркими зелеными красками, сияло в облаке золотистого света, но Иштван не видел этого. Был слишком занят своей яростью. Черные вихри и ржавая крупа, смешиваясь, смерчами вились в его глазах.
— Денис, нет! — закричала Оксана, выпуская Лозу…
Лоза не упала, а потянулась вверх, сливаясь с ветвями Древа, возвращаясь к нему, прирастая вновь.
Иштван едва заметно покачал головой, двигая указательным пальцем, лежащим на курке. Оксана бросилась ко мне, чтобы столкнуть с линии огня.
А я ухватился. Как тогда, много лет назад, будучи глупым восьмиклассником, в стычке с такими же глупыми и злыми подростками, ухватился взглядом за ржавчину, из которой моей ненависть выхватила черные вихри и ржавую труху. Только теперь я ухватился взглядом за мерцание золотой и изумрудной пыли. За живую зелень Древа.
Свет стал разгораться все ярче. Мириады ярко-зеленых пылинок в теплом желтом свете. Невесомая пыльца и легкий шелест ветвей.
— Харом! — процедил Иштван, нажимая на курок.
Время остановилось. Мне открылся целый мир. Новое, неведомое измерение. Необозримые пространства, полные теплого золотого света, яркой зелени, разноцветных искр и цветов, полные жизни…
Пуля не долетела до моей груди. Рассыпалась, растворилась мириадами крошечных золотых и изумрудных искр.
Сила, пробужденная мной, подхватила Иштвана. Он покачнулся, выпуская пистолет.
Время стало медленным, вязким, как кисель. Я повернул голову и увидел испуганное лицо Оксаны, бегущей ко мне. Она медленно-медленно двигалась навстречу. Я подхватил ее, повалил вниз, укрывая собой, упав лицом в снег.
И тут время ускорилось, и ослепляющая вспышка превратила мир в белый лист. В белую пустоту. В ничто.
Я зажмурился, попытался стереть снег с лица, разобрать, что происходит вокруг.
Вокруг Древа бушевали силы. Я видел их воочию. Они прорвались в мир зримыми образами, сошлись в отчаянном противоборстве. Вихри, поднятые волей Иштвана, цвета ржавчины и пороха, кружились веретенами, сходясь с клубами золотой и изумрудной пыли, брызнувшей во все стороны от Древа.
Иштван вознес над головой скрюченные руки. То ли пытаясь защитится от того, от чего нет защиты. То ли вознося молитвы к силам, которые не слышат молитв.