И если бы только это, то можно было бы откупиться золотом и даже при проигрыше остаться живым. Но не в этот раз. Нанял барон шевалье Лив’ета, по прозвищу Мясник. Этот принципиально никого не отпускает живым, оправдывая свои зверства над противником тем, что так он остужает излишне горячие головы.
А мне победить его будет почти невозможно. Пусть я давно уже Пляшущий с клинком, но против этого мастера моих навыков точно будет маловато. Как у крестьянина с дрыном против панцирного пехотинца. Слишком велика разница в навыках.
– Чего печалишься, плясун? – спросил подошедший корчмарь, ставя кувшин с вином па стол и косясь на меч.
Я посмотрел на него, догадываясь, о чем будет следующий вопрос.
– Учитель был из ваших, вот и научил, что сам мог, – ответил я прежде, чем прозвучал вопрос.
Корчмарь хохотнул и сел напротив.
– Что, часто спрашивают? – задал он вопрос, все еще улыбаясь в усы.
– Очень.
Он хмыкнул:
– Нечасто увидишь вашего брата да с чем-то полегче секача, – помолчав, он спросил, – и чего ты такой печальный?
Я подумал, и, решив, что хуже не будет, рассказал.
– И сбежать ты не можешь, потому что? – задумчиво протянул Валир.
Я скривился, вспоминая, что накануне, отметив закрытый Контракт, сразу согласился на новый.
Контракт – подарок от одного из давно ушедших Богов, особая рунная печать, в какой-то мере рабское ярмо, знак Гильдии. Носивший на себе печать Контракта был тем, с кем активнее всего работали, ведь как удобно, заключил соглашение и все, уверен, что работа будет выполнена. Надевший ярмо не мог нарушить условия, иначе его ждала смерть.
Задрав рукав рубашки, я продемонстрировал предплечье левой руки, на котором была выбита татуировка руны, стилизованной под меч. Знак, что я получил в Гильдии наемников. Достаточно проговорить условия, согласиться выполнять работу и все, обратной дороги уже нет.
– И сражаться ты этим будешь, – кивнув на спаг, спросил он?
– Другого нет, – огрызнулся я.
– Да не горячись ты, – по-доброму усмехнулся старик. – Вот что скажу, видел я этого Мясника в деле, серьезный малый. Могу байку рассказать, из, – он хмыкнул, – прошлой жизни.
Я вопросительно поднял бровь.
– Был у меня десятник, головастый парень, сам не смог даже плясуном стать, не хватало ему чего-то, однако как-то раз он Танцующего остановил. В бою на Перешейке.
– Врешь, – спокойно сказал я.
– Вру, – согласился он, – не сам он его убил. Танцующий на куче тел стоял и продолжал отбиваться. Болтами был истыкан, как еж иголками, а все сражался. Нам приказ дали, наступать, а перед нами этот с мечом вертится. Только выбора не было, вот и поперли в атаку. Тот троих положил, прежде чем на десятника кинулся. Тот дрался отменно, – помолчав, старик продолжил, – четыре удара отбил, а потом Мастер его клинком ткнул. Тот вперед рванул, насадился до гарды, а там, – он махнул рукой и замолчал, не закончив.
В тишине мы допили кувшин, и корчмарь стал собираться. Я бросил на стол монету и вышел на улицу. Наступил вечер, солнце спряталось за Академию и больше не разогревало мостовые и дома. Вдохнув еще горячий воздух, что за ночь немного остынет и принесет свежее утро, я неспешно отправился на окраину, где снимал небольшую комнатку в доходном доме.
** ** **
Солнце, жгущее в плечи и спину, вызывало раздражение, заставляло потеть еще больше, мешало думать. Гул голосов на трибунах арены вызывал желание поскорее уйти отсюда, спрятаться в тень и тишину. Трижды сломанный нос со свистом втягивал воздух, губы и рот пересохли, хотелось воды и тишины. Но он знал, это не закончиться быстро. Сначала бой, потом поздравление и только потом вода. А в тишину он попадет не раньше вечера.
Однорукий вас всех забери. Для него бои на смерть, на грани, уже стали рутинной работой. Он лучший гладиатор, боец, что может дать зрелищное сражение. Не лучший воин, но известнейший. По крайней мере в столице.
Для себя он давно уже решил, этот поединок будет последним. Он достаточно сражался и проливал кровь, свое состояние для безбедной старости заработал. Остался эта пляска, что принесет ему почти две сотни золотом, а также по прикидкам столько же от ставки и все, он уедет на море, на самый юг Баронств. Купит дом, наймет молоденьких служанок и проведет оставшиеся полжизни в пьянстве, разврате и веселье. Только этот бой.