Зинаида Андреевна хотела ещё что-то сказать, но её подчинённая продолжила, предвещая новые вопросы.
— Взрослые легко ответят на каждый из поднятых здесь вопросов, потому что уже переросли всё это, уже для себя определились с жизнью, и знают, как жить. А они — нет. У каждого из нас в их возрасте был переломный момент, когда решительно всё существование резко теряло смысл, мы все находились на грани упадка, были готовы свернуть с видимой тропы — и мы её по крайней мере видели, в отличие от них — и уйти один только Бог знает куда. Разве я не так говорю? Только, в наше время мы могли просто прогулять школу, побуянить — и вернуться. Сейчас же такие дети могут вполне спокойно уйти из общества, закрыться в себе, найти друзей, которые их поймут и поддержат. Наше время — время свободных маргиналов, в котором реальная жизнь имеет уже далеко не столь большой вес, как раньше. Сейчас нет довлеющего над всеми ЧК, нет страха вылететь из партии, нет общего идеологического вектора, а уж на фоне охватившей страну волны беспорядков, восстания и майдана, так и вовсе говорить не о чем. Это мы тут в Харькове живём при своём. О делах на востоке вам известно и без меня. Дети всё это видят и слышат не хуже нас. Они живут в очень страшное время. Они, а не мы. Они не знают, как было раньше, а если и да — то через призму восприятия родителей и различные фильмы, статьи и прочий материал разной степени объективности. Для них реальность — это череда вкладок в браузере, которые можно открывать и закрывать по собственному желанию, или онлайн-игра с набором навыков и списком задач. Им досталась страна, в которой, что ни выборы президента — то или кризис, или революция. Вместо дружественных соседей — либо агрессор, либо тоталитарное общество, либо светлый, но закрытый мир, куда не попасть, если не изучаешь чужой язык. Жизнь ставит им сложные испытания уже с ранних лет, и всё ещё нет ни должных материалов, ни вменяемых справок о том, что делать — их попросту не может быть, потому что невозможно составить подробную инструкцию адекватного здорового существования, которая будет удобна каждому. Если мы будем и дальше игнорировать реальную картину нового мира, то едва ли что-то изменится. Им не нужны патриотические лозунги, не нужен мир, где были ничем — и стали всем: они уже живут в нём. Огромное количество возможностей для стороннего заработка в Сети, масса способов проявить себя там же, и — если надоело — выйти в люди в осязаемое физическое пространство.
Зинаида Андреевна молча кивнула, пока Оксана переводила дух. Достала из сумки, что висела на спинке стула, пачку сигарет, подтянула маленькое блюдце, служившее пепельницей, щёлкнула зажигалкой, закурила.
— Допустим, я с вами согласна, хотя и не одобряю всего вышесказанного. Могу ли я знать, к чему вы ведёте? — сделав затяжку, спросила она.
Её собеседница отхлебнула кофе, вздохнула.
— Наше время — время заработка в Сети и быта под веществами, время замкнутых квартир и независимых обществ по интересам, кухонных философий с чашками для сигарет, откуда столбом валит дым окурков и одиноких забитых талантов, которые просто не приспособлены к нормальной жизни. Время острой борьбы и жесточайшей конкуренции за собственное место под солнцем. Добавьте к этому отсутствие единой идеологии, кроме анархии в самом прямом её проявлении, и гражданскую войну на периферии — и получите именно ту картину, которую никто из нас не хочет ни видеть, ни признавать. И — хуже того, — многие взрослые намеренно замалчивают большую часть всего вышесказанного в надежде, что это пройдёт мимо их семей, не коснётся их нежно любимых отпрысков. Результат вы знаете сами. С ним и боремся. И самое удручающее — за спиной детей стоит поколение, жившее совершенно в другой реальности. Новое время — время мёртвой культуры, мёртвой идеологии, где дети не приспособлены к реалиям нового быта. Лозунг «раньше жили лучше», постоянные примеры оттуда же преследуют детей, чьи родители были воспитаны там, а живут здесь, и пытаются им навязать свой собственный быт, которого попросту нет. Таким образом, если молодой человек действительно решил чем-то заниматься, то, став постарше, он обязан перекроить выбранную сферу под себя, именно потому, что его враг — это крепкая, стройная идеология, взращенная в течение столетия, и засевшая в сознание ещё на ближайшие двадцать лет. Куда ни пойти — везде, всё нужно изменить так, чтобы оно по-настоящему работало. Вся сфера обслуживания придумана теми, кто вернулся из-за границы. Сфера опеки зиждется на психологии СССР, которая никак не совместима с нормальной жизнью, и если ты хочешь помогать людям, то твоя дорога — за океан. Основной ресурс, которым оперирует нынешняя молодёжь — информация, и никто другие, как они, не умеет так работать с ней. Она в полном свободном доступе для каждого, и задача — научиться ею пользоваться, изменяя окружающую действительность под свои нужды. Как следствие, второй столп — наркотики, как идеальный способ забыться, которые, соответственно, так же находятся в открытом доступе, если у тебя есть стабильный заработок в Сети и соответствующие контакты. Ни «Шёлковый путь», ни другие ресурсы не отменяли. Третий — политика, куда идут самые отчаянные, и откуда уже не возвращаются.