Свечение уступило место мгле, в сердце которого мерно зажигались огни. Один за одним вспыхивали окна высоток тихого места, где пропадали звуки, терялись слова. Пустой город, готовый принять в своё лоно новых жителей. В небе клубились серые тучи, землю орошал немой дождь.
Затем девушка услышала детский смех. Множество, великое множество юных голосов. Но как ни пыталась, она не смогла углядеть ни единой души на пустынной дороге. Складывалось чувство, будто смеялся сам город. Будто это его воспоминания о прошлых жителях, которые ныне покинули его.
В переулке под аркой островерхих крыш в свете жёлтых солнц фонарей путница увидела фигуру в лиловом камзоле. Длинные седые волосы, худое иссохшее тело. Ни следа кожи, одни лишь бледные кости. В руках незнакомец держал скрипку.
Некто, кем бы он ни был, смотрел на луну и играл. Смычок едва касался струн, извлекая тихие ноты.
Музыкант ходил средь домов-домовин, бил им низкий поклон и взывал к ним игрой.
Завидев девушку — направился к ней, и та отшатнулась, признав в скрипаче мертвеца. Он уловил её взгляд, покачал головой и, осклабившись, протянул длинную костлявую руку.
Девушка застыла нерешительно, посмотрела на своего стража. Старый Пёс повёл мордой: иди.
Они шли вместе меж кривых и извилистых рек пыльных дорог, стройных башен-некрополей мёртвой земли, где никогда более не раскроют бутоны цветы. Пару сопровождали мерцающие чёрные мотыльки, что шептали мраку забытые знания, и сквозь их шёпот в мысли путницы въедались послания.
«Этот город — давным-давно, — был другим. Сияющим, светлым, живым. На его улицах резвились дети, играли, росли. Вдоль аллей под сенью пышных ив тянулись скамейки, где отдыхали жители в особо знойные дни. Реки городских вод дарили жизнь и свежую прохладу всякому, кто желал искупаться в них. Песни, танцы, забавы — всё, всё было здесь.
Но теперь он пустует. Ветхий, пыльный, тихий, забытый — он утратил свою красоту. И лишь одинокий Скрипач, его воплощение, да мерцающие мотыльки и пыльные сумеречники — его единственные спутники, что помнят минувшую славу.
Но отныне всё переменится, ибо здесь та, кому дано сотворить жизнь, подарить второе дыхание. Возродить его красоту, ответить ему любовью.
Но живым нет места в царстве усопших. Играя с мертвецами, с мертвецами общаясь, с ними живя, становишься покойником сам. Лишь сойдясь с мраком, став его частью, ты волен его развеять».
Стоя на мосту, слушая скорбную игру своего спутника, девушка глядела на спокойную водную гладь — и видела себя в алых огнях полной луны. Из воды на неё смотрел скелет некогда прекрасной девы. В белых одеяниях, с длинными волосами цвета золотых колосьев, по ту сторону тёмно-чистейшей ряби улыбалась влюблённая смерть. Отражение потянулось к девушке, воспарив над водой, поравнявшись с ней.
Две фигуры стояли друг перед другом, простирая руки, ощущая пронзительный холод, смешанный с бесконечным теплом.
Молодая медленно открыла глаза, возвращаясь на балкон небольшой квартиры той, кто представилась Скучающей Принцессой.
— Я видела город, — медленно промолвила юная. — Он звал меня. Он показал мне меня. И… — она задумалась, теряясь в мыслях.
— Как имя вам? — спросила сестра Францисса.
Девушка долго думала, всматриваясь в ночь всё такого же спящего, но ныне иного Харькова. Искала в нём знакомые черты места, куда только что отходила. Её взгляд зацепился за одинокую статую седого скрипача на крыше.
Колокола Покровского монастыря отбивали следующий час.
— Благая Смерть, — прозвучало эхом набату, и чистый белесый лик окрасился багряной тенью луны.
Скучающая Принцесса и Святая мать переглянулись, одарили её ласковыми улыбками.
— Добро пожаловать в ваше царство, моя Королева, — сказала женщина красных одежд, снова склонившись пред ней.
Тьма помещения сгустилась, собираясь в единое мглистое облако — и очертилась в фигуру высокого Старого Пса. Страж подошёл к новой хозяйке и припал к её ноге.
— Несите спасение, дитя моё, — заключила сестра Францисса. — Ваш Город заждался вас.
Действие четвёртое. Явление Графа