— Здравствуй, дорогая, — улыбнулась хозяйка квартиры. — Я ждала тебя. Ты выглядишь совсем усталой, напуганной, что случилось с тобой?
Она ходила вокруг неё, смотрела, аккуратно взяла за руку. Та не нашла в себе сил отдёрнуться или сопротивляться, просто легко кивнула.
— Ты хочешь прилечь? — склонила Яна голову набок. — Пойдём, солнышко, я с тобой.
Клаус помог ей провести гостью в спальню, опустить на кровать.
Соламит не разбирала слов, всё вершилось как будто в тумане. Две размытых фигуры что-то говорят ей, куда-то её ведут. Очень вяло она пыталась сопротивляться, что-то шептала — её не слышали или делали вид. Холодные касания тонких пальцев, свободное от всяких одежд тело. Жёлтое марево длинных золотистых прядей, ласковое прикосновение нежных губ. Снова звон колокольчиков, снова тонкие струи забытых флейт и тихие трели скрипки. Её ноги как будто обвили плющом диких роз. Острые шипы пронизывали её плоть, окропляя приятно-предательским ядом. Лёгкий укус.
Гостья слабо вскрикнула — и её уста сплелись в поцелуе с некогда страшной, а теперь — манящей, любимой Благой Смертью.
Вместе с тёрпко-жгучим касанием холодных губ в сознание девушки вторглись видения странного ночного Некрополя.
Соламит дёрнулась от пронзающей сознание вспышки. Яркий белый свет — а за ним сумрак и улицы незнакомого места. Подле — юная дама в белых одеяниях. Прекрасная, царственная, с длинными локонами в тон золотых колосьев, она улыбалась, манила её за собой.
Жертва неуверенно озиралась, не понимая смысла видения. Подобно юбке её стан овила стайка чёрных сумеречников, что хлопали крыльями и осыпали бледные оголённые ноги пеплом.
Незнакомка протянула руку, приглашая на танец. Та поддавалась ей, подавалась к ней. Неуверенный шаг вперёд — подошла. Низкий поклон, разворот — снова шаг, и ещё, и ещё, — и вот, они сплетались в вальсе под трели скрипки и пение флейт. Яркие чёрные звёзды сияли за лиловыми облаками, окутывая пару чарующим ореолом. Обнажённые, чистые, искренние — они вместе в этом странном городе вечной ночи. Нет никакого желания покидать его. Забыться, остаться, отдаться. Быть с ней, быть вместе, быть рядом.
Снова вспышка, тяжёлый вздох. Сознание проясняется, зрение возвращается к ней.
Окна задёрнуты алыми занавесками, погружая комнату в приятный полумрак. Копна чёрных волос размётана на подушке. Соломит тяжело дышит. Ей холодно и тепло одновременно. Её тело сковано объятиями странной незнакомки, чьё имя теперь ей известно. Та называет её своим чадом, согревает её.
Девушка понимает, что не хочет расставаться с ними. Даже больше: именно с ними — счастье. Они знают путь в этот загадочный город, смогут её привести туда.
Навострив уши, Старый Пёс чинно отдыхал в углу помещения. Его сон был спокойным, но чутким: новая душа пришла к хозяйке и тут же покорилась её власти. Он сам привёл её сюда, так ему приказали. А слово владычицы — наивысший закон.
Клаус любовался дамами. Его госпожа счастлива, и это хорошо. Благая Смерть уловила взгляд своего Графа и, улыбнувшись, поманила к себе.
— Не бойся, Цветок, — прошептала она Соламит, — он с нами. Он — твой отец, а я — мать. Мы любим тебя.
И они любили друг друга, нежась в собственном одним только им ведомом счастье до самой ночи.
Орфей и Эвридика встретили Флору, Клаус и Яна — Чёрный Цветок. Пустые казематы, призрачный Некрополь — люди искали потерянный рай, ключ к которому в их сердцах.
Но был ещё один человек, которого гостья бы хотела видеть в их общем царстве. Ему, наверное, будет сложно её принять, но она сделает всё возможное, чтобы разделить новый мир с ним. Ведь ей одной в Городе будет тоскливо. Она спросила Королеву, можно ли позвать его.
— Можно, дитя моё, — отвечала Благая Смерть, улыбаясь. — Царство скучает без новых детей.
В небе медленно восходила, опуская на Харьков сонную пелену, пробуждая заблудшие души к новому балу, призывая к себе. И — словно эхо — звучала служба, первая служба к новому дню.
Действие восьмое. Чёрная влага рассвета
Соламит так и не вернулась в семью той ночью: у неё был теперь новый дом.
Где-то там ещё вились мысли о том, что родители и сестра могут волноваться, но не всё ли равно? Мать видела в ней успешную домохозяйку, а отец и вовсе никак не интересовался её жизнью. Оба только и знали, что наперебой расспрашивали, как там Дима, всё ли с ним хорошо, всё ли в порядке. Сыт ли он, хорошо ли ему с ней, справляется ли на работе — всё это так утомляло. Вообще, с тех пор, как она решила связать своё бытие с этим молодым человеком, что-то в её семье надломилось. Родителям настолько понравился её личный Аполлон, что свою родную дочь они очень скоро начали воспринимать, как довесок к будущему сыну. Конечно же, так-то его было за что любить: крепко сложенный и мускулистый, высокий, светлые волосы до плеч — и такой же ясный ум. В Греции таких величали титанами мысли, а в наши дни путают с качками. Прекрасный математик, которому пророчили счастливое будущее и должность учёного, он не поехал за границу лишь потому, что решил остаться со своей девушкой. В какой-то мере она ему сломала жизнь, но с другой стороны, остаться здесь — осознанный выбор. И лучше бы он уехал.