Ассистенты – это имена. Интересно, как выглядит «разнос» в исполнении Хизме, Библио и Магеллана, или как их там зовут, когда они не у него в голове. Он ни разу не уловил ни от кого из них и тени эмоции.
Он уставился на парня, симпатичного, как доктор из какого-нибудь сериала, и вдруг принялся хохотать, хотя от этого у него заболели ребра. Встречал ли он раньше оборотней? Ха, да кто из них НЕ оборотень? Как бы они это ни делали, они все равно выглядят так, как ты хочешь – или как тебе нужно. Кроме тех, гнутых и странных, которым нельзя в эту Землю Надежд.
– Я не был уверен, что убил ее.
Парень вздрогнул и поморщился. «Убил» – кажется, не слишком приятное слово для бессмертных.
– Место было полностью зачищено. Очень впечатляюще. Уверяю вас, я не единственный, кто так думает.
– Очень мило.
Никогда до сих пор он не знал провалов. Он не представлял, какое наказание ожидало его в противном случае, и на мгновение почувствовал себя пуленепробиваемым.
– Я… поговорил с ней, прежде чем сделать это.
Изумление и страх на юном лице.
– Ради Зеленой Земли, вы, что, спятили?! Вас должны были предупредить! Это строго запрещено.
– Она сказала, что ее племя – ваше племя – не истощает местных ресурсов. Во всяком случае, так должно быть. Она предположила, вы просто забыли, как себя вести.
Сериальная красота сменилась отвращением.
– А чего еще от них ожидать! Это просто темные, невежественные древожители. Они понятия не имеют, как сложен современный мир. Вы и сами прекрасно понимаете, что они собой представляют.
Он вообще-то не понимал. Ему полагалось убивать их, а не знакомиться.
– Ее народ был здесь первым, – сказал он как можно мягче.
Молодой человек нахмурился, смутился.
– Какое это имеет отношение к делу? – он покачал головой. – Не волнуйтесь, мы все здесь в курсе. И мы знаем, что делаем. Вы и представить себе не можете, каково это будет, если мы снимем защиты.
Картинки поплыли у него в голове – откуда? Ягуары, мерцая золотом и чернью, скользили сквозь изумрудную листву; птицы в лазурно-алом оперенье пели сладостными чистыми детскими голосами; люди – мужчины и женщины – сидели рядом с рогатыми змеями и какими-то койотоголовыми созданиями, деля пищу и сказки, на фоне изобильного и прекрасного пейзажа; юный парень в белом костюме и с саксофоном играл джем с пианисткой в корейском квартале, а между столиками грациозно ступал олень…
– С вами все скоро будет хорошо, – повторил тот, в белом халате. – Поспите как следует. Когда проснетесь, вы уже будете дома. Думаю, вы заслужили недельку-другую отпуска – съездите в Вегас или еще куда-нибудь. В общем, устройте себе праздник.
«Поспать» – это не предложение, понятное дело. Парень повелительно опустил ладонь, и зеленоватый свет померк. Магия потянула за веки, запустила пальцы в мозг. Молодой человек улыбнулся, отворотил лицо и пропал.
«Отпуск? Хороший план. Только не в Вегас, нет».
Он проснется у себя в квартире, встанет, соберет… Что? О, совсем немного вещей. И поедет на юг. Мимо пограничных городков и maquiladoras[101], мимо гигантских коммерческих полей с хлопком и помидорами, ароматизированных химикатами и орошаемых из бетонных каналов.
Интересно, сумеют ли они его выследить – если, конечно, им вообще будет дело до сбежавшего слуги. Их мир полон отчаявшихся и таких многообещающих смертных. Он лишится имен, чувств, быстрого хода, зато будет путешествовать налегке. Все это ему больше не понадобится.
Рано или поздно он доберется до диких мест – каменистых, зеленых, пустынных, лесных, прибрежных. Где живут невежественные, суеверные крестьяне. Там-то он и останется. Будет печь лепешки на горячем плоском камне и выращивать сахарный тростник и табак.
Может, никто к нему и не придет. Может, он даже не поймет, есть ли там вообще что-нибудь. Но все равно будет рассказывать истории – просто на всякий случай. О том, как пробраться мимо людей вроде него в тот край, где магия умирает, потому что не может течь свободно, как вода.
Потом он двинется дальше и начнет все сначала. Ничто не вернет тех, кого ему удалось остановить… но он, по крайней мере, попытается сделать так, чтобы их место заняли другие.
«Спи, дитя, – сказала она, – и просыпайся в лучшем мире». Он тогда подумал, она имеет в виду смертный сон, но если бы она и правда хотела его убить, разве он не был бы сейчас мертв? Он расслабился в зеленой тьме утешительной магии. Когда он проснется, мир кругом будет прежний, старый. Но в одно прекрасное утро – для кого-нибудь, когда-нибудь – он уже станет другим.