14
Таша познакомилась с ним у одного из тех жучков, что заводятся повсюду, где пахнет известностью и деньгами: в кругах театральных, литературных, музыкальных и, конечно, спортивных, теннисных. Жучок был усердным собирателем антиквариата, пасся в комиссионных магазинах и скупал по знакомству с рук картины, бронзу, мебель, фарфор, тогда баснословно дешевые. Квартира его напоминала музей в каком-нибудь крупном райцентре. Он давно и безуспешно пытался ухаживать за Ташей и, когда она наконец пришла к нему в гости, встретил ее заготовленным экспромтом:
— Здесь все принадлежит тебе!
Вероятно, все принадлежать ей не могло, так как помимо антиквариата в квартире находились гости: супружеская пара — она тренер, он — спарринг-партнер по теннису и Ташин ровесник, рослый, плечистый малый с правильными чертами лица, которое не портили даже чересчур тонкие губы. Это и был массажист Гоша, Гоша из Ялты.
Он оказывал мелкие услуги в теннисных кругах Москвы, устраивая, по надобности, номера в лучшем ялтинском отеле, с недавних пор валютном. Король пляжа и любимец увядающих женщин, которые приезжали в Крым, чтобы потренироваться в искусстве любви, он сразу оценил Ташу и ее возможности: сорит долларами, собственная девяносто девятка, муж-старик. Гоша давно мечтал перебраться в Москву, одновременно построив в Ялте квартиру, теперь мечты его материализовались: Таша.
Но сама Таша думала по-другому. Ей было известно, что Гоша подписал контракт на работу в Сирии, зачем же он ей? Только побаловаться? И в ответ на усиленные знаки внимания отшучивалась, спрашивая о красоте жгучих сириек, говорила о несчастном муже, прикованном к постели. Она не догадалась, что встретилась с профессионалом, который чем дольше разглядывал Ташу и слушал ее, тем более прикидывал: «А зачем мне массировать в какой-то Сирии старух и всего-то за пятьсот долларов в месяц, когда я могу получить здесь гораздо больше! Да еще стать москвичом, да еще сочетать приятное с полезным!»
Нужно было только завоевать Ташу.
15
И вот Таша пропала.
Уже снята квартира попросторнее — рядом с теперешней, и Алексей Николаевич рассчитывал на остаток денег купить подержанную иномарку: хватало на все.
Двое суток он ползал по кухоньке, отыскивая спиртное, потом кое-как добрался до «комка» и купил бутылку «абсолюта». Посреди ночи вдруг ощутил, как простыня, оставаясь простыней, изогнулась, прильнула к щеке и стала женщиной — Ташей. Он, понимая обман, говорил самые ласковые слова и незаметно уснул снова.
На третьи сутки, уже понимая, что она не появится, Алексей Николаевич решился поймать такси и ехать в домодедовское заточение. Подзанять там деньжат и ожидать событий. Он уже надел на здоровую ногу башмак, когда зазвонил телефон. Наварин предлагал задешево очень потрепанный «Мерседес». И в этот момент вошла Таша.
Она была иссиня бледна, худа, личико съежилось, а глаза расширились и остекленели.
— Боже, как ты пьяна… — пробормотал Алексей Николаевич и механически спросил Наварила о машине.
Она села на стул и безразлично сказала:
— Уже поздно… Все поздно… Да и денег нет…
— Как? Сколько же у нас осталось этих проклятых гринов? — изумился он. — И где они?
— Вот… Тысяча двести… — Она раскрыла сумочку.— И еще мне один человек должен восемьсот…
— И это все? Куда же подевались деньги? Где ты пропадала? Почему так напилась?..
— Он не уехал… Не уехал в Сирию…— автоматом говорила она. — Я отвезла его на аэровокзал. Но перед самым отлетом он схватил меня на руки и отнес к машине…
— Наверно, это конец…— сказал Алексей Николаевич.
— Да, конец… Бери деньги…
16
Был любимый праздник Алексея Николаевича — Новый год по православному календарю.
Танечка снова уехала утром на сборы, и за скромным столом они сидели вдвоем с Ташей.
Игорь Ильич приготовил к этому празднику замечательный подарок: снял гипс. После рентгена, потирая свои крепкие пальцы хирурга, он сказал:
— Алексей Николаевич, вы мне нравитесь, но ваша нога мне нравится больше…
И теперь Алексей Николаевич, хоть и с палочкой, мог бродить по улицам, глазеть на роскошные витрины магазинов, прикидывая, что он купит в подарок Танечке. И ему казалось, что все самое тяжелое уже позади: японцы, юный тренер, перелом в аварии и даже Гоша из Ялты, который куда-то пропал. И он, улыбаясь, глядел на Ташу, хозяйничавшую в этой крошечной квартирке, которую они вот-вот должны были покинуть, и ни о чем не спрашивал.
Когда были расставлены закуски и приборы, Алексей Николаевич услышал: