Ямато лишь сильнее сузил глаза, когда на лице у Ишикавы заиграла опасная кривая усмешка.
— Найдешь способ выкарабкаться сухим из всего этого.
Найти Окамуру оказалось немного сложнее, чем Ямато предполагал; тот торчал где-то на окраине городе, рядом с мусорными горами свалки Нэнокуни, второй огромнейшей в Эдо после Могильника; и определенно точно наводившей некоторого рода ностальгию. Стоя у машины и смотря вперед расфокусированным взглядом, словно наблюдал за чем-то прекрасным, вроде океана, он даже не обернулся, когда к нему подошел Ямато. Интересно, подумалось ему, отчего же тот сейчас один? Сейчас рядом с ними не было ни Савады, ни Цунефусы. Маленьких чудовищ, таких, как Ямато, Окамура предпочитал держать поближе к себе, а потому проявил неслыханную щедрость, оставшись тут в одиночестве, без свидетелей.
Некоторое время они стояли молча, продолжая рассматривать горящие вдали костры, мусорные горы… Все это казалось дурным сном, оставшимся в прошлом, из которого Ямато едва сумел выбраться. Он никогда не ждал, что окажется в этом месте вновь. Что встретит Окамуру, что вновь будет помогать его группе. Что сумеет отвернуться от образа Сумэраги Камуямато и станет собой, Такигавой, тем, что без всякого страха забрался в небоскреб «Хорин», еще не зная, что нес в себе вирус Оторы, разбивший его личность на множество кусочков.
Иногда ему чудилось, будто он вновь видит себя: двух, одного, юного шиноби с чистым без шрамов лицом, что отворачивался и шел на верную смерть в место, где история Такигавы заканчивалась, и он сам, с уродливыми рубцами, который направлялся… Куда?
Он и сам не знал.
— Ты с похорон Кенджиро? — вдруг осведомился Окамура.
Ямато скосил на него взгляд.
— Вы знали?
— Ну, что он решил устроить себе пафосные проводы и дал зарезать себя пацану? — хохотнул. — Конечно.
— Мне думалось, вы не знакомы. Он так говорил.
Некоторое время Окамура помолчал, сминая сигарету в пальцах. Потом с кривой улыбкой выдохнул.
— Ну, он не соврал. Ода Кенджиро никогда не встречал Окамуру Тэнсая. Это факт, — потом, выдержав паузу, все время которой Ямато неотрывно смотрел на него, он вдруг чуть хрипловатым голосом обронил: — Мы давно не виделись. Эдак… с пятьдесят восьмого года. Совсем уже чужие люди друг другу стали.
Схожая внешность… Наваждение, которое увидел Ямато, когда встретил Оду Кенджиро… Реакция на «Приветствие»… Детали загадки постепенно складывались в единый рисунок, и чем дольше Ямато на него смотрел, тем неприятней ныло у него что-то под сердцем. Человек рядом с ним ради своей идеи отсек все лишнее, запер себя в клетку успеха, ту, о какой говорил Ишикава. И даже не приехал на похороны брата, чтобы проститься с ним окончательно. Того брата, что рискнул всем, чтобы отомстить, отдал здоровье — и не дал империи Хорин Тацуи расцвести раньше срока.
— Вы — тот журналист, Ода Юкио?
— Давно меня не называли этим именем, — простодушно усмехнулся он. — Я уже и отвык.
— Почему Вы…
— Не захотел. Мы давно не виделись. Очень давно… Даже не созвонились по итогу, — Окамура опустил голову, водя пальцем по подбородку, будто бы что-то усиленно вспоминая. — Неловкий вышел бы разговор. Кенджиро бы взбесился, осознай, что вся его жертва была напрасной. Что я был жив. Хотя, может я ошибаюсь. Мы так давно говорили. За столько лет образы становятся туманней. Мы уже давно не те люди, какими были.
— Зря Вы так. Мне кажется, он был бы рад Вас увидеть.
— Может и зря, — и вновь эта виноватая улыбка. — А что, он тебе что-то сказал?
— Он был крайне загадочен, но мне показалось, что он даже удивился, что Вы продолжили хранить молчание. Хотя, думаю, в обиде он не был.
Тишина, некоторое время.
— Вы скучали по нему?
— Наверное… наверное все же да. Но моя идея требовала начать все с нуля. Включая даже такие связи.
Ода Юкио — удачливый, потому что сумел добиться многого и не умереть. С ним сравнивал Ямато Ода. Но вместе с тем… корпорации все еще правили балом, а протест Окамуры, кто продолжит его дело, когда его не станет? Савада, Цунефуса? Или его молодые подчиненные, вроде Накадзимы и Хэнми? Окамура строил свою империю, договаривался с людьми, но Ямато не видел результатов, словно все это было огромной стеклянной пушкой, что треснет, как только он умрет.
Впрочем, Ямато был лишь шиноби. И он много не видел.
Вполне вероятно, Окамура уже что-то планировал. И делал. Сомнительно, что он просто выстраивал связи все эти годы. Журналисты бывшими не бывают; и он, скорее всего, копил компромат на кого только мог, чтобы потом использовать его в грамотной борьбе сверху, без учинения разгрома. Впрочем, ему было плевать. Клетка успеха… Если этим он сумеет найти искупление, то станет иконой, о которой говорил Ханзе.