На заднем сиденье было тесно, они сидели скрючившись, ствол «узи» упирался Малко в бок. На каждом перекрестке он боялся, что какой-нибудь грузовик раздавит маленькую «заставу».
Часом позже они остановились у аэропорта. Внутри стояла плотная толпа народу. На каждой строчке табло вылетов значилось: «Рейс откладывается». Милена подчеркнуто переходила от кассы к кассе, а Малко сидел в уголке под охраной Элько и Баскена.
Потом они все снова сели в машину, повернули к дому Милены. Малко медленно, как было нужно, добрел до двери тридцать третьего номера, выстукивая дорогу тростью. Он не был уверен, что за ним наблюдают, но почти желал этого.
Добравшись до квартиры Милены, он с облегчением снял тяжелое пальто и черные очки. Баскен, как дикий зверь в клетке, метался по квартире, сгорая от нетерпения вернуться к Эриваняну. Через Милену Малко объяснил ему, что придется подождать часа два. Слишком поспешный отъезд может вызвать подозрения.
Срок истек, и Малко взял ключи от «заставы-128». Он не собирался повторять трюк с туннелем, но придумал еще кое-что.
Он сказал несколько слов Баскену с помощью Милены и направился с ним вместе к машине. Малко доехал до площади Республики, потом свернул на проспект 29 Ноября. Добравшись до пешеходной улицы, он резко затормозил. Баскен выскочил и запрыгал по ступеням.
Малко подождал немного, чтобы убедиться, что за Баскеном никто не увязался, и развернулся. Такси в Белграде хватает, Баскен легко доберется до места. Малко покружил по городу и вернулся к дому Милены. Даже если за ними следили, противники, зная, что Эриванян находится под его и Элько защитой, не сочтут странной отлучку Баскена.
В тот момент, когда он вошел, зазвонил телефон. Баскен благополучно добрался. Малко с облегчением налил себе большой бокал «Перье», а Милена уже открыла бутылку сливовицы. Малко дал себе слово, что в Вене сядет первым делом в ванну из шампанского, чтобы искупить измену хорошему вкусу. Им оставалось лишь считать часы и быть настороже.
Малко вздрогнул от телефонного звонка. Вечер тянулся бесконечно, и атмосфера была натянутой. Они вслушивались в каждый звук, раздававшийся внутри здания, готовые схватиться за оружие. Милена позвонила Эриваняну, чтобы убедиться, что у него все хорошо.
Потом, под осуждающим взглядом Кризантема, она уединилась с бутылкой сливовицы. Кризантем обнаружил в баре «Виши Сен-Йорр» и довольствовался этим. Как-никак он был мусульманином...
Малко спал в гостиной, около него.
Из спальни вышла Милена с озабоченным видом.
— Звонит Баскен, — сказала она. — У Арама снова поднялась температура до 40. Нужны антибиотики. Он сейчас за ними приедет.
— Ладно, назад я поеду вместе с ним.
Пока же он принял душ, а Милена тем временем приготовила кофе. Время проходило. Полчаса. Сорок пять минут. Час. Милена и Малко обменивались тревожными взглядами.
— Может, он не нашел такси, — предположила Милена. — Если он поехал на трамвае...
Они ждали, кофе остывал. В восемь Малко прервал молчание.
— Что-то случилось, — сказал он.
Милена была бледней простыни.
— Позвони Араму, — приказал Малко.
Она набрала номер. Армянин ответил мгновенно. Милена быстро заговорила на своем языке. Она повернулась к Малко, зажав рукой микрофон.
— Он не заметил ничего подозрительного.
— Скажите, пусть поостережется. Мы сейчас приедем.
Она передала его слова и повесила трубку, заметно подавленная.
— Он бредит... — сказала она. — Может, из-за температуры. Он говорит, что вы все специально устроили, чтобы его убили.
Малко уже надевал свой плащ. Только этого не хватало!
— Поехали! — сказал он.
После исчезновения Баскена каждая минута была на счету.
Глава 13
Когда Баскен вышел из зеленой виллы, «узи» висел у него на плече под курткой, а вынутые обоймы были спрятаны под свитером. Он дошел пешком до улицы Косте Главинича, собираясь поймать такси.
Идти пришлось долго, прежде чем нашлась машина. Баскен показал водителю клочок бумаги с нацарапанным адресом Милены Братич. Номер дома разобрать было невозможно, поэтому такси проехало всю улицу от начала до конца и остановилось. Баскен узнал местность, вышел и пешком направился к дому номер 33. Он не обратил внимания на припаркованный напротив, капотом к тротуару, фургон.
В тот момент, когда он проходил мимо, задняя дверца резко распахнулась. Баскен не успел ничего сделать. Внутри машины он заметил вооруженного человека.
Он судорожно пытался добраться до своего автомата, но ему не хватило времени. Раздалось два негромких выстрела: стреляли с глушителем. Баскен почувствовал, что правая нога его подогнулась, и свалился навзничь в сливной желоб между двух автомобилей.
Тот, кто стрелял, спрыгнул на землю, сидевший за рулем тоже вышел.
Не обращая внимания на страшную боль в ноге, Баскен пытался достать оружие, но нападавшие быстро втащили его внутрь фургона. От удара прикладом он потерял сознание и даже не почувствовал, как фургон тронулся.
Ни одни из редких прохожих ничего не заметил.
Элько Кризантем собирался последовать за Миленой и Малко, но тот сказал ему:
— Оставайтесь здесь, Элько. Если за домом следят, нужно, чтобы они думали, что вы остались охранять Арама Эриваняна. Иначе вся наша мистификация пойдет прахом.
Они вышли. Ничего подозрительного не заметили, сколько ни искали. Дул ледяной ветер, и редкие прохожие, закутанные до глаз, спешили по домам. В «заставе-128» Милены было не теплей, чем в холодильнике...
Югославка повернула ключ зажигания. Раздался слабый писк, мотор несколько раз крутанулся и остановился. Она делала попытку за попыткой, ругаясь по-сербски, яростно нажимая на педаль акселератора, но все напрасно.
— Бесполезно! — сказал Малко. — Мороз... Я возьму такси и двину немедленно к Эриваняну, а вы приезжайте, как только приведете в рабочее состояние машину.
В конце улицы они расстались. Малко быстрой походкой направился к центру. На тихих улицах такси не было. Вызвать его по телефону в Белграде невозможно.
Что же все-таки случилось с Баскеном?
Придя в себя, Баскен Гарбадян никак не мог понять, где он находится. В тот момент, когда его ударили по голове, мир перестал для него существовать. Потом он смутно помнил, как его вытаскивали из фургона. Пришел в себя он от боли. В правой ноге дергало, ритмично пульсировала дикая боль. Его вырвало, и тут же кто-то ударил Баскена ногой.
— Мы прикончим тебя, скотина!
Говорили по-армянски.
Слова с трудом проникали в затуманенный рассудок. Он заставил себя открыть левый глаз, потому что правый был склеен залившей его кровью и, как сквозь туман, различил лицо человека. Парень его возраста, с холодным взглядом, почти сросшимися у переносицы бровями, большим ртом и небритым подбородком. С большим пистолетом в руке. Это он стрелял.
Баскен закрыл глаз. Он не сомневался, что ничего хорошего его не ждет. Если кто-то попадал в Ливане в руки противника, живым уже, как правило, не возвращался. Разве что ты представляешь какую-то ценность и тебя можно на кого-нибудь обменять. Здесь был другой случай. Боль, к счастью, не давала Баскену зайти достаточно далеко в своих рассуждениях...
Он чувствовал, что его раздевают и привязывают к трубе центрального отопления. Он завопил, когда пришлось сдвинуть раненую ногу, и постарался обрести равновесие, опираясь на одну левую. Он страдал так, что рад был бы умереть немедленно. Баскен мысленно принялся молить Господа об этой последней милости. Веревки, которыми он был привязан, подтянули. Потом кто-то вцепился в его курчавую шевелюру, отбросил ему голову назад и тихо позвал по имени. Причем имя назвали настоящее, не подпольную кличку, которую он носил в организации.