И вот поднялся занавес и началась великая трагедия, державшая всех нас в напряжении долгие годы.
Часть первая
ДОРОГА НА ВОСТОК
Глава 1. СЕВЕРНОЕ ШОССЕ
Наша дивизия находилась на марше с раннего утра. Уже многие часы грузовики громыхали мимо дымящихся развалин домов. Попадались и валявшиеся на обочине трупы людей. Солдаты рассматривали их пристально, с растущим волнением. То были останки бойцов сибирских и монгольских полков (видимо, увидев погибших бойцов Красной армии с монголоидными чертами (казахов, киргизов и т. д.), автор решил, что это «монгольские полки», — таких на советско-германском фронте не было, хотя Монголия в знак солидарности с СССР и согласно договору о взаимной помощи от 12 марта 1936 г. объявила войну Германии уже 22 июня 1941 г. Не было в начале войны и особых «сибирских полков». — Ред.), покинувших свои семейные очаги на востоке, чтобы защищать границы своего государства на западе.
Откуда-то спереди доносился зловещий гул близкого сражения. Танковые клинья Клейста уже проникли в глубь вражеской территории. Продвигаясь по Северному шоссе, они почти вплотную подошли к Киеву (11 июля, пройдя за двое суток 110 километров, передовые части 1-й танковой группы вышли к реке Ирпень — в 15–20 километрах западнее Киева. — Ред.). Оправившись от внезапного удара, противник практически окружил танковую группу Клейста, застывшую на месте, подобно могучей скале среди бушующих волн, без горючего и боеприпасов, которые не успели подвезти.
Перед нашей дивизией была поставлена задача: очистить Северное шоссе от вражеских войск и обеспечить доставку горючего танковому авангарду. Пока мы не видели ни одного самолета противника, но уже услышали первые залпы советской артиллерии, несколько снарядов разорвалось в роще, рядом с нашей колонной.
Командир батальона вызвал к себе адъютанта и приказал ему, взяв двух человек в помощь, разведать подходы к Северному шоссе. Молодой лейтенант указал на своего водителя и на меня.
Мы поехали по холмистой местности, мимо полей поспевавшей пшеницы, брошенных хат с омытыми дождями коричневыми и голубыми стенами и соломенными крышами. Время от времени лейтенант сверялся с картой. Внезапно он повернулся ко мне и проговорил как-то неестественно натянуто:
— А ведь карта врет.
Взглянув на офицера, я с удивлением увидел крупные капли пота, выступившие у него на лбу. Мы давно уже потеряли всякую связь с нашим батальоном, углубившись на добрых шесть километров на территорию противника. Вокруг царили мир и покой, атмосфера тихого счастливого воскресенья. Перестал даже доноситься шум далекого танкового сражения. Мы въехали на вершину высокого холма, откуда открывался великолепный вид на обширное пространство, простиравшееся на много километров. Почти у самого горизонта широкая серая полоска — Северное шоссе! Над ним висели густые облака пыли.
— Иваны подтягивают подкрепления, — констатировал лейтенант, наконец справившись с первоначальным волнением и страхом, и приказал водителю повернуть назад.
Между тем и наш батальон постепенно продвигался вперед, и мы встретили его на полпути. Офицер доложил о результатах разведки, и наша машина возглавила колонну. Когда мы вновь достигли вершины холма, пыль вдали уже улеглась и наступили вечерние сумерки. Не останавливаясь, мы продолжали движение; никаких признаков противника.
Личный состав пребывал в приподнятом настроении и от души веселился. Сидевший рядом со мной сержант радостно заявил:
— Через шесть недель мы будем в Москве, лишь бы Иваны бежали достаточно быстро.
С высоты своего грузовика я любовался мирным ландшафтом, всеми силами стараясь побороть непонятное беспокойство. Я не узнавал самого себя. Не новичок на войне, я к тому же прекрасно знал ее цель. Нам предстояло отвести угрозу с востока, ликвидировать ее раз и навсегда. И тем не менее перед лицом этих бескрайних просторов меня охватило чувство глубокой подавленности и страха, того самого страха, какой испытывает человек, предчувствующий расставленную ему ловушку. Все это было, разумеется, смешно и глупо и противоречило реальным фактам. Наши армии повсюду победоносно наступали; германские танковые группы неудержимо катились вперед, громя и преследуя беспорядочно отступающие войска противника (негладко было уже в первые недели войны. На южном участке советско-германского фронта было прежде всего танковое сражение в районе Броды — Дубно. Только несогласованность контрударов советских механизированных корпусов и господство в воздухе германской авиации позволили 1-й танковой группе отбиться. — Ред.).