— Прости меня, — покаянно вздохнула Звенислава, смахнув со щек слезы. — Я за ней не доглядела.
— Будет тебе, будет. Найдем Любаву — и обо всем потолкуем.
Резко развернувшись, Ярослав подал знак Горазду, а тот — мальчишкам из детских, и им вывели из конюшни пару отдохнувших лошадей. Когда князь и кметь вскочили в седла и ускакали, оставив позади себя лишь поднятую копытами пыль, Звенислава повернулась к воительнице, за широкой спиной которой схоронилась тетка Бережана.
— Идем к реке.
— Не хватает этой девчонки хворостины, — пробурчала Чеслава, с тревогой смотря на бледное, заплаканное лицо княгини.
Вчетвером вместе с прибежавшей из терема Рогнедой они дошли до холма, с которого открывался вид на реку, и спустились к берегу. Но напрасно они звали Любаву и Желана, напрасно дошли до небольшой березовой рощицы, высматривая детей: никого отыскать так и не смогли. Обратный путь в терем дался Звениславе гораздо тяжелее. Солнце уже клонилось к закату, близилась ночь. Как представляла она, что в темноте окажется Любава под открытым небом, без защиты али приюта, так слезы невольно закипали в глазах, и ничем она не могла их унять.
— Нашлась! Нашлась!
К ним со всех ног несся мальчишка из детских, размахивая руками.
— Оба нашлись! — выкрикнул он радостно, и у Звениславы второй раз за день подкосились ноги.
Она рухнула в руки Чеславы, держась за грудь, и воительница свирепо выругалась себе под нос. Будь ее воля — отходила бы ремешком и княжну, и Желана.
— Живы-здоровы! — добавил мальчишка, слегка отдышавшись.
— Ну, Желан… — Рогнеда покачала головой. — Был бы жив батюшка — выдрал бы его так, что мало не показалось!
Когда Звенислава едва ли не бегом вернулась в терем и стремительно вошла в горницу, Желан и Любава стояли перед разгневанным Ярославом. Князь ходил из угла в угол, в бешенстве поглядывая на две отыскавшихся пропажи.
— … клятвы они приносили… на Перуновом капище… — донесся до княгини его громовый голос.
Приложив руку к груди, Звенислава со стоном прислонилась к бревенчатой стене и сползла на лавку. Она посмотрела на младшего брата и княжну. Желан казался смущенным, а вот Любаве все как с гуся вода. Всем теремом пропажу искали, а она в невесту играть удумала!
— Погляди на матушку, бессовестная!
Когда Любава послушно обернулась и посмотрела на Звениславу, то впервые уразумела, как далеко зашла ее шалость. Вздохнув, она смущенно опустила голову, но это раскаяние ничуть не тронуло Ярослава.
— Мы заплутали там… — Желан отважился заговорить. — Мы мыслили, разом обернемся, никто и хватиться нас не поспеет. А я Ясну свою худо привязал, она и убежала. А пешими долго идти нам пришлось…
Он поднял взгляд на Ярослава, на лице которого не разгладился ни один хмурый залом, и печально вздохнул почище Любавы. Ну, что ж. Наворотил он нынче делов, поддавшись уговорам княжны.
— Кто про капище-то придумал?
— Я, — поспешно отозвался Желан, чтобы выгородить Любаву. Не станет же он прятаться за спиной девчонки несмышленой.
Ярослав вздернул брови и ему не поверил. Перевел строгий взгляд на старшую княжну, и та снова потупилась.
— Я, батюшка, — прошелестела она. Таким разгневанным отца она еще никогда не видела.
Выслушав их сбивчивый лепет, князь молча вытащил из голенища сапога плеть. Князь Желан али нет, но пока живет он в тереме Ярослава да под его защитой, да по зимам в отроки не годится, он будет учить мальчишку как учат уму-разуму непослушных детей.
— Идем, Любава, — Звенислава поднялась с лавки и, протянув девочке руку, вывела ту из горницы.
Когда за ними закрылась дверь, девочка тревожно поглядела себе за спину — Желан остался наедине с ее батюшкой.
— Он же ни в чем не виноват, — она всхлипнула. — Это я все придумала! Я его уговорила! — она подняла голову, чтобы посмотреть Звениславе в глаза.
Грустная улыбка тронула ее губы. Она погладила девочку по растрепанной макушке и сказала.
— Он старший. И он князь — с него и спрос.
— Но он меня послушал! Меня!
— Так всегда и бывает, Любава, — голос Звениславы был тих и печален. — Набедокуришь ты, а отвечать за твои проступки будет другой. Ты вот, когда убегала, хоть помыслила, как наказали бы тетушку Бережану? Ведь она за тобой приглядывать должна. И с меня твой батюшка спросил бы — как же так, не уследила за княжной…
Не дослушав, Любава залилась горькими слезами и уткнулась лицом в поневу Звениславы, изо всех сил стиснув плотную ткань в кулачках.
— Я больше не буду… не буду… — ревела она, захлебываясь рыданиями.