— Он просит встречи, — уклонившись от ответа, Святополк задумчиво потер подбородок и посмотрел на Драгана, который под его взглядом расправил плечи, чуть вздернув голову. — Тебя отправлю, — удельный княжич усмехнулся.
Сам он поехать, знамо дело, не мог. Не нынче, когда токмо со сбора дани вернулся да скоро уж ехать на Ладогу. Хотя поехать хотелось — страсть! Повидать Иштар…
Воевода скривился. Хуже нет для него наказания, чем со степняками встречаться.
— Отправь не меня, княжич, — сварливо попросил Драган. — Хотя б вон Гостомысла! Все лепше.
Поглядев на воеводу, Святополк покачал головой.
— Никому у меня веры нет, окромя тебя. Поедешь сам.
Драган выругался себе под нос, но спорить больше не посмел. То правда, что он Святополку обязан жизнью. Коли захочет, не сможет ни предать, ни ослушаться. Правда, мыслил порой, что может и рабом на ладье к варягам не худо было бы… Сказывали, варяги свободу дают тому рабу, что в бою отличился. Уж он бы сдюжил, проявил бы ратную доблесть.
— Что кривишься? — как и всякий хитрец, Святополк видел в людях то, что они старались скрыть. Вот и презрение на лице своего воеводы он не мог не разглядеть.
— Не по сердцу мне хазары, княжич. Сам ведаешь, — огрызнулся Драган.
Сердито скрестив руки на груди, он принялся измерять шагами просторную, пустую гридницу. Святополк поглядывал на воеводу с престола, изредка прикладываясь к чарке с вином.
— И без них управились бы, — Драган остановился напротив княжича, резким жестом откинул с лица русые волосы, выбившиеся из-под тонкого ремешка.
— Не управились бы, — Святополк покачал головой.
Крепко сидел на Ладоге Ярослав.
— Ты князь в своем праве. А он… За тобой бы пошли, — воевода со злостью мотнул головой.
— Чем тебе так хазары не любы? Девку увели когда-то? — Святополк хохотнул и снова глотнул вина. — Шибко уж ты, воевода, ерепенишься.
— Так коли б я один, княжич! — вскинулся уязвленный, рассерженный Драган. — Ты на кметей погляди! Мало кому любы степняки!
Святополк раздраженно заскрипел зубами. Ему перечил его же воевода! В дружине робичича он ведал, что никто и пикнуть не смел против княжьего слова.
— Довольно! — он стукнул чаркой о деревянный подлокотник престола, и на пол выплеснулись остатки вина. — Устал я от твоего квохтанья!
Драган осекся и нахмурился. Побагровевший лицом Святополк поднялся на ноги и подошел к нему, оказавшись лицом к лицу.
— Чтоб впредь я таких речей от тебя не слышал! Да в дружине всем передай. Князь у вас — я! Как порешил, так и будет.
Он откинул в сторону чарку, словно та жгла ему руку, и стремительно вышел из гридницы прочь. Злость пожаром разгоралась внутри Святополка, застилая глаза.
Хазары нужны ему, как не нужна собственная дружина! Без их поддержки не сдюжит против робичича, хоть и переманит на свою сторону десяток ладожских бояр. Дружина крепко стояла за Ярослава, ведь набрал он их из такого же отрепья, каким был сам! Слыхал Святополк, что робичич даже девку пришлую приветил, в тереме остаться дозволил!
Впрочем, тут ему негоже роптать. Чем больше недовольных бояр среди ближников Ярослава, тем лучше. Так что пусть творит робичич, что токмо пожелает. Хоть девок в дружину берет, хоть невесту себе в степном княжестве ищет. Долетали до Святополка слухи, что многих добрых мужей оскорбил Ярослав, отказавшись от их дочерей и сестер.
Что первую водимую жену незнамо откуда вытащил, что вторую…
Все же глуп робичич несказанно! Шибче всякого меча прокладывает ему, Святополку, путь к княжьему престолу на Ладоге.
Недолго осталось ждать. Вскоре привезет Ярослав молодую жену в княжий терем. Тогда-то Святополк с Багатур-тарханом и сговорится.
Еще Святополк мыслил, что надо бы проучить степного князька. Неча девок своих ладожскому князю подсовывать да союзы заключать…
PS. ваши лайки согревают автору сердечко!
Княжий отрок III
Слухи, что заместо Рогнеды их князь возьмет в жены Звениславу Вышатовну, расползлись по терему быстро. Горазд услыхал, как шептались о том девки, прислуживающие за столом. Разделить с кметями трапезу не пришел никто из семьи князя Некраса Володимировича. То не мудрено, размышлял Горазд. После такого-то позора. Говорили, что строгая княгиня заперла дочку в тесной, темной клети, а князь Некрас заперся в горнице с кувшинами хмельного меда.
Ярослав Мстиславич сидел с кметями бок о бок на лавке, и нельзя было сказать по его лицу, что накануне что-то приключилось.