Вот так, один необдуманный шаг Борзого в прошлом, привёл его к целой серии неверно принятых решений в будущем. Всё потому, что если не будет строгих правил игры, плохих или хороших — это дискуссионный вопрос не сегодняшнего дня, мир прекратит своё существование и погрузится в большой вселенский хаос. С уничтожением государства, как любил мечтать старик Бакунин, отомрет и само человечество. Прямоходящие просто сожрут друг друга, но это припев уже совсем из другой песни.
Вывод: сэкономив на юристе — разоришься на передачах и установках надгробий.
ГЛАВА 39 Муранов. Отправка и действия на Голомятном
Человеку для совершения поступка не так много и надо. Вот и я себе постоянно говорю. Тому, второму, агрессивно сидящему внутри, чуть ниже первого меня. Приведи голову в порядок, после вымойся, пырсни под мышки чего-нибудь не очень пахучего. Ах, да, для души позабыл — для души подойдет прослушивание под сигареточку и сотку горячительного, друга всех бывших и нынешних мафиози — Фрэнка Синатры.
— Послушал?
— Да!
— Не устал? Трубить горнистам сбор?
— В путь-то, в путь. А как же любовная линия повествования?
— Название романа читал?
— Да.
— Вот именно поэтому любовная линия, так и останется всего лишь линией на бумаге.
— Так что же делать с главным героем?
— Ничего с ним делать не надо. Совершенно картонный персонаж, который оскоплен, выхолощен и в угоду критикам из спецслужб не оправляется, а если и оправляется, то не стряхивает, а если и стряхивает, то на стены… и из принципа в унитаз — не рыгает.
Ударили по рукам, и пошли дальше подпускать турусы, надувать щеки и в очередной раз спасать человечество.
Для того чтобы стать гением, мало им родиться. И что уж совсем очевидное и невероятное — на эту мысль меня навёл цвет уксуса. Один привокзальный вьюноша Фёдор Войтылов с горящими трубами, показал бутылку темного стекла. Меня это потрясло. Ведь там мог быть и другой цвет и другой напиток… Вот оно, как вынырнуло на поверхность совершенно понятное и без нужного расположения звёзд…
Братья и сестры! Сам недавно понял, поэтому доношу своё понимание с озарением и вам — гения определяет среда, в которой он вращается. Внезапно возникшее озарение хочется закончить набившими оскомину словами выпивающего человека: «На моей памяти было много гениального народа, который так и не смог реализовать свои возможности из-за отсутствия её родимой, питательной среды».
Со средой, похоже, порешали, переходить к другим дням недели поостережёмся, т. к. моя среда — это окружение не гения, а простого человека с людьми и обстоятельствами.
Отсутствие очередного выброса накопленного адреналина в атмосферу, распирает меня изнутри наподобие критической массы — накопление которой грозит взрывом и серьёзными разрушениями. Хорошо рядом и Ф. Войтылов, и лохматая приблуда, он же вроде, как руководитель нашего культпохода за адреналиновым лакомством — Алексей Гусаров. Меня, как видно для благозвучия он называет именем Жоржер и юмора ради добавляет — будущий вредитель и поэт с гениталиями.
Садимся в машину. Приезжаем в аэропорт. Закрытая зона — владения частные, принадлежащие конторе. Большое количество поклажи. Всё уже приготовлено. Термобельё спирт, спички, сухпай. Этим не ограничились. Много ещё другой разной ерунды, с учетом места пребывания. Тем более, только мне известны все закавыки конечного места пребывания.
Долетели до чего-то холодного, морозного и неприятного. Называлось это Диксоном. Перегрузились в вертолёт. Полетели. Трясёт неимоверно, такое ощущение, что позвоночник высыплется в термобельё. Как было не тяжело, но выход нашёлся. Распаковали одну из трёх канистр спирта. Хлебнули. Полет пошёл в штатном режиме. Тряска прекратилась.
Долетели до торосов, странных домиков полусферической формы, чего-то ранее бетонного, уже и позабыл, что там было.
Встречают люди в военной форме без знаков различия.
Пурга, буря мглою небо кроет, кроют её и три голоса, прилетевшие с большой земли.
Задача была поставлена предельно простая. Борзой её поставил чётко, сказал, прилетели, отдали деньги, загрузили контейнеры и назад. Кроме всего прочего всех свидетелей уничтожить или взорвать склад горюче-смазочного наполнения, либо воспользоваться ампулами — плеснуть им в еду или питьё. При автоклавировании споры сибирской язвы при температуре 110 №C гибнут лишь через 40 мин. Сухой жар при температуре 140 №C убивает их через 2,5–3 ч. Прямые солнечные лучи споры сибирской язвы выдерживают в течение 10–15 суток.
Моё прямое начальство задачу ставило скромнее. Изъять ящики. Проследить куда будут направлены заменённые объекты, узнать адреса и явки бандподполья, но, в итоге всех находящихся на острове также постараться уничтожить в связи с тем, что велика вероятность их инфицирования нехорошими болезнями, несущими мирным городам и селам страны необъятной, неминуемую смерть. (То есть, и меня заодно, т. к. я входил с ними в контакт).
Морозить, взрывать и травить людей, которых собрал свихнувший Кронштейн (его еще в те времена, когда я здесь служил — комиссовали под чистую) мне было не с руки. Не отмолишься потом и воском сотен свечей свои грехи на зальёшь. Когда собираешься перешагнуть рубеж пятидесяти лет пора и о душе подумать.
Генерал предупреждал:
— Смотри, подполковник, слишком ты заигрался в гуманизм. Мы не можем рисковать такими серьёзными вещами, как эпидемии и пандемии среди наших граждан. Неизвестно какой идиот или поддонок, приказал всё это спрятать практически в чистом поле. Как содержимое ампул поведёт себя в условиях длительного хранения. Предупреждаю, кроме тебя на острове будут и другие наши люди.
Напуганный разговорами о пандемиях, пришлось, кроме того, что заниматься выявлением агентуры и срывом использования «объектов» по назначению ещё и имитировать вливание содержимого ампул в котловое довольствие личного состава выздоровленцев и администрации лагеря-коммуны.
Вынужден покаяться. После того, как узнал, где в ампулах сладкое, а где острое — вливал их содержимое в водный источник из растопленного льда, без всякой имитации и конферанса с переодеванием. Совершал эти поступки, особенно не таясь, говоря окружающим соглядатаям, что я тем самым обеззараживаю воду.
А себе говорил, сквозь внутренний лай сидящего во мне антипода:
— Ты — жалок, гнусен и безобразен. А если бы там (ох, уж эти сослагательные наклонения) и в самом деле была отрава?
Но мне было, что ему ответить, в качестве полного отпущения всех грехов.
После того, как меня обстреляли и я чудом остался жив — успел прыгнуть в воду, а стрелок видно подумал, что смертельно попал в тело. После этого последний раз «провел» аэрацию воды тремя усиленными дозами.
Загрузили главный ящик в вертушку и улетели от греха подальше. Мохнатя рожа со свиным рылом и запахом серы из неё, была весьма довольна всем происходящим.
Отдали «чехам» за большие миллионы оставшиеся ампулы они были весьма довольны и отправились творить зло.
Трагическое поколение. Состояние временного дискомфорта в виде разных пятилеток и войн, с разнузданной коллективизацией и гулаговской индустриализацией воспринимается, как постоянное преодоление трудностей и высшее благо. Кто-то потирает руки.