Я еще не говорил, что Уэс Дэвис официально был признан без вести пропавшим? Его тело куда-то испарилось и никаких пятен крови на полу обнаружить не удалось, абсолютно ничего, – а ведь его голова была всмятку! – как будто он вовсе не умирал. Организовывали поисковые отряды, подключались все кто хоть как-то мог помочь, однако положительных результатов это не дало – мальчика не нашли. Дом забрал его. И если я еще не сошел с ума, то будет верным сообщить, что никто так и не узнал, что я раскроил ему череп – ни единая душа не знала и не узнает. Они решили, что в этом замешан Мусорщик. Эта очередная тайна на улице Мрака останется между мной и Мертвым Домом, который обязался хранить ее вечно.
Расследуя дело исчезновения, полиция задавала много вопросов. Не только мне, но и моим друзьям, одноклассникам. И во время одного из таких «допросов», внезапно всплыл факт о вечеринке и месте, где она проводилась. Родители были в ярости, узнав о том, что я обманул их, отправившись на ночевку туда, где свершился дебют великого и ужасающего маньяка в истории города. Если бы они углубились в подробности, стали бы так горячиться из-за каких-то глупых пустяков, которые ровным счетом не значат ничего по сравнению с тем, что я сделал? Сны не дадут забыть. Даже мертвым «Здоровяк» умудрялся причинять мне колоссальные проблемы... проклятый мудак, испортивший мне жизнь!..
– Я возьму у тебя яблоко? – спросил Генри и схватил с моего подноса зеленый, спелый фрукт. Он тут же с жадностью откусил большой кусок, и сок струйкой побежал по его подбородку.
Ребята о чем-то разговаривали, но я не прислушивался к их словам, увлеченный иным, более интересным занятием. Я смотрел на один из дальних столиков, за которым сидела Аманда, и откровенно за нею наблюдал.
Моя дорогая, прекрасная Аманда, как же я люблю тебя. После расставания с Эметом Макбрайером – защитником школьной баскетбольной команды «Уэлбридж Уайт Тайгерс», с которым она встречалась около месяца, – сейчас ее часто можно видеть вместе с Корманом. Он давно уже пытается к ней подкатить. Это меня пугает, ведь пока что с ее стороны не прозвучало отказа. Но Аманда будет моей и только моей! Я поклялся себе в этом.
Она сделала глоток сока из своего стакана. Корман протянул руку через стол и коснулся ее руки. Она подняла на него глаза и улыбнулась. Его губы шевелились, но из-за дикого шума, стоявшего в столовой, я ни черта не расслышал. Кажется, у меня в груди что-то взорвалось. Я поднялся с места и, не взирая на недоумевающие лица друзей, поплелся к выходу, продолжая краем глаза следить за ними.
Я дождался, когда Корман выйдет из столовой, подстерегая его в коридоре одного, а затем набросился: схватил за ворот рубашки и со звериной яростью впечатал в стену, от чего он резко выдохнул.
– Отвали от нее! – зашипел я со злобой. – Слышишь? Оставь ее в покое!
– Ты чего творишь? – воскликнул он, испугано и ошарашено вылупив на меня глаза. – Дилан! Ты сошел с ума!?
Он попробовал освободиться, но я только крепче схватил его, почти сдавливая его шею.
– Я говорю об Аманде!..
Корман вдруг замер на месте.
– Вот оно что, – наконец произнес он с гадкой ухмылкой. – Так значит в этом все дело, да? Ты ее любишь? Но знаешь, есть небольшая проблем-ка. – Он изобразил задумчивость. – Она тебя не любит, приятель.
– Заткнись!
– Еще в том доме, помнишь, – продолжал он, – когда ты корчил из себя героя и «Здоровяк» собирался тебя поколотить? Вы с ним куда-то уединились, а знаешь, что в этот момент делала Аманда? – Он мерзко улыбнулся, медленно, почти беззвучно шевеля губами. – Веселилась вместе со всеми, пока тебе вставлял Уэс. Она не думала о тебе, ей было плевать, что с тобой сделает этот верзила. Абсолютно на тебя плевать. Она тебя не любит, Дилан, и никогда...
Помутнело в глазах, и я резко ударил кулаком по стене в нескольких метрах от довольного лица Кормана, которое мгновенно исказилось в ужасе, и он зажмурился, опасаясь за свою физиономию.
Оказывается за это время народ столпился вокруг нас с любопытством, хотя более с беспокойством, ожидая, что будет дальше. Но на этом представление завершилось.
Мои пальцы невольно разжались, и я отпустил Кормана, попятившись от стены. Очухавшись, он смерил меня презрительным взглядом, а затем сказал:
– Какой же ты все-таки придурок. Полный псих. Дилан, ты просто конченый псих-х-х. Псих-х-х... больной ублюдок...
Все буравили меня осуждающими и подозрительными взглядами, как будто о чем-то догадывались, или опасались, что я наброшусь и на них, словно... словно я действительно сумасшедший.