— Угу. И учитывая твою окончившуюся жизнь, то даже за сигареты, я тебя буду пороть нещадно.
Яна хихикнула.
— Кстати! — вдруг вспомнила она. — По тому адресу, что я тебе оставила, ты завтра найдёшь двоих.
— Сразу двух упоротых провидцев? — возмутился я. — Спасибо, не надо.
— Неа, — покачала головой девушка. — Только один будет способен видеть будущее, а другой… или другая, я не знаю как, но он поможет тебе бороться с вампирами и вообще, в целом, с твоими врагами.
Я почесал голову. Ладно, пусть будет, кто бы это ни был.
— О, а куда тот кот блохастый делся? — решил спросить я, чтобы не молчать.
— Полосатик? Умер, ещё зимой, — вздохнула Яна. — Он старый был. А долго нам ещё идти?
— Пока одному старому мудаку, не надоест прятаться от своего ученика, — проворчал я. — Перед которым он изрядно накосячил.
Лес кончился и очень внезапно, и мы оказались перед вратами, где уже сидел мой учитель, насупленный и мрачный. Кажется, он был слегка смущён, что вообще было удивительно.
— Учитель, какого хуя? — спросил я и, повернувшись к Яне, пояснил. — Это у нас вместо здравствуйте.
— Чего тебя не устраивает? — ворчливо проскрипел он.
— Ваша, изрядно мне остопиздевшая ложь, с самого начала. Зачем были все эти поучения: некроманты действуют автономно, волшебники им не указ и прочая поебень, если вы ещё до моего рождения загнали меня в ярмо Восточной Конфедерации?
— Затем, — сказал он, стараясь на меня не глядеть. — Окончательный выбор за тобой. Долги учителя падают на его ученика, но решать, как именно ты их выплатишь, тебе самому. И с магами, и с Козьмой, ты можешь рассчитаться как-то иначе, не вписываясь в ту интригу, что задумал Кочетов ещё с первым Архимагом Восточной Конфедерации Чародейства.
Я вздохнул.
— Знаете, учитель, мы вот совсем недавно завалили вашу бывшую любовницу, которую вы обрюхатили матушкой Алисы. У неё и её мужа, тоже были просто охуенные планы, тоже в интересах то ли магической науки, то ли ещё какой херни. А на выходе куча трупов, в том числе и их детей…
— Как я уже сказал, тебе не обязательно плясать под дудку Кочетова, — устало проговорил Никанор. — Делай что хочешь, и кто тебя остановит?
— Ну а вы-то учитель, вы зачем в этот блудняк ввязались? Взяли старые обязательства, навесили новые…
Лицо Никанора презрительно скривилось.
— Ты, щенок, что думаешь, я к государю нашему, Петру Фёдоровичу из корысти примкнул?
Будь я в физическом теле, меня бы прошиб холодный пот. Ага, как же я забыл, что до того как стать некромантом, Никанор был активным, очень активным участником пугачёвского восстания. И даже вошёл в учебники истории, художественную литературу, да и фильмы раньше снимали. Выяснилось это всё зимой, благодаря всё той же рыжей паскуде Алиски Рейнгард.
— Я помню, эту часть вашей биографии, — отозвался я. — И было очень мило, что обо всём рассказали Алисе, но не мне.
— Внучка как-никак, — сбился он.
Это да. Старый маразматик забыл, что в моих глазах он всегда был бирюком, который жил в уральской глуши, не любил лезть в дела людей, а его рассказы про участие в революции и Гражданской войне, приходилось вытаскивать из него клещами. И при этом, он врал, что вписался в конфликт на стороне красных, исключительно из желания поставить на место семейку Романовых, возмечтавших о карманном некроманте.
Но с другой стороны, когда Алиса Рейнгард рассказала мне, что до того как заняться некромантией, её дедушка был казаком Чикой по рождению Иваном Зарубиным, я бы мог догадаться, что бунтарём мой учитель был всегда. Но не сопоставил.
— В общем, так. Давай душу этой девки и вали отсюда, — проворчал Никанор. — Я думал, что раз ты в молодости к коммунистам бегал, из тебя что-то путное выйдет, а ты…
И он махнул рукой.
— Вот только не надо таких дешёвых разводок, — фыркнул я. — Сам решу, как вы и советовали. Ладно Яна, ступай с этим старым мудаком, не прощаюсь, скоро свидимся, хоть ты меня и не вспомнишь.
— Ага, — радостно закивала девушка. — Кстати, Антуан, из моей черепушки получится крепкая чаша, долго прослужит.
— Точняк, — сказал я, открывая глаза, уже в нашем мире.
Я лежал рядом со своим домом, держа за руку труп Яны, которую сопровождал в последний путь.
— Что? — вскинулись одновременно Алиса и Марселлинн.
— Да, чуть не забыл, — проговорил я. — Спасибо Яне, что напомнила.
И с этими словами, я, достав свой византийский кинжал, стал отрезать голову трупа.
— Эй! — возмущённо пискнул Олька, но я даже не стал его слушать.