Я не стал ей ничего говорить, а просто подошёл к глобусу и посчитал красные точки. Их стало двадцать шесть, хотя было двадцать и одного я убил. Эти твари плодятся, а значит, следует их прихлопнуть как можно быстрее. Иначе беда будет. Блин реально спасибо рыжей, за такой удачный артефакт.
Я хлопнул себя по лбу, вспомнив кое-что, и вернулся в подвал.
— Последнее задание, — сказал я голему Ирине, из белой глины. — Выполни его и ты свободна.
Мёртвые глаза убитой мной девушки с надеждой посмотрели на меня.
— Ты слышала, что кровосос говорил про своих подельников? — спросил я, и дождавшись, когда она слегка кивнёт, продолжил. — Проследи за всеми названными адресами. Мне нужно всё. Сколько, куда и когда ходят, когда приходят. Но не выдавай себя ни словом, ни поступком.
Голем обрадованно кивнул и потопал наверх. Я проводил бывшую любовницу до двери, и выпустил её наружу. Уже через секунду она исчезла в зарослях. Хорошо, что я заказал скульптуру мастеру, поэтому она получилась такой ловкой. Жаль только будет разбивать её… Хотя у того алкаша можно будет заказать хоть десяток.
— А это кто был? — спросила непросвещённая Капустина.
— Голем, — ответил я. — Ещё один фирменный способ наказания от некроманта.
Марселлинн лишь хмыкнула.
— А я думал, что големы — это магия земли, — внезапно выдал Шариков.
Я лишь закатил глаза.
— Ну какая на хрен земля? — хлопнула его по спине Марселлинн, так что из него едва не вылетели оставшиеся органы. — Для оживления голему нужно что?
— Слово… — Никита был в недоумении.
— Логос. Или Маамар. Это не только слово, а ещё и творческое начало, божественная сущность, — объяснил я. — Это и есть наш дух. Именно его, а не написанное на бумажке слово, надо вкладывать в голема, а это сфера некромантии. Понял?
Опешившие дети — я не мог их иначе называть, в конце концов, они моложе Полинки, подавленно кивнули. Слишком много свалилось на них информации. А будет больше.
— Теория — это хорошо, но нужна практика.
— Мы идём на вампиров? — радостно вскинулась Марселлинн, которая, как обычно, бурлила энергией.
— Нет, — обломал её я. — Не стоит новеньких сразу на амбразуру бросать. Надо почистить кладбище, здесь неподалёку. Заодно и со Светкой пообщаемся.
— Драугр заходил? — удивилась Арина. — А я не слышала…
— Нет. Не приходил. Я из рассказов Светы такой вывод сделал. Короче, к ночи всем быть морально готовыми.
С этими словами я поднялся наверх, в свою лабораторию, поработать с текстами, которые оставил Никанор. Как я уже говорил, особенность обучения некромантии состоит в том, что учитель тебя натаскивает пару лет, а потом ты ищешь знания сам. Сегодня вышло всё удачно. И поработал, и вздремнул, а это важно, когда предстоит ночная операция.
Вниз я спустился ближе к вечеру. Поужинать, разумеется. Ну и может быть проверить готовность, хотя это лишнее. В гостиной стояла тишина, хотя почти весь день кто-то что-то обсуждал. Я надеюсь, что это были новички, которые советовались с более опытными членами командами. Ой ладно, кого я обманываю, скорее всего, трепались о нашей жизни. Вероятно, разошлись по своим норкам.
Хотя нет, тишина была не абсолютной. Откуда-то из угла доносились всхлипы. Я насторожился. Нет, всё-таки, если это плачет авантюристка Капустина, надо будет с ней поработать, почистить головушку. Ибо о чём она может так горько сожалеть?
Немного походив по комнате, я установил, откуда раздавались странные звуки. Марселлинн ещё давно поставила здесь три книжных шкафа с художественной литературой, так, что они образовывали небольшой закуток. Там ещё стояло кресло… в общем, чтобы жена могла расслабиться и почитать какую-нибудь книжку. Кстати, ни в коем разе не любовные романы. Она предпочитала старое фэнтези и боевую фантастику. И, кстати, не брезговала классической литературой.
Кстати, плакала именно она, а не Капустина. От такого зрелища меня аж прошиб холодный пот.
— Д-д-д-дорогая, — проговорил я заикаясь. — У тебя всё в порядке?
Она подняла своё заплаканное лицо и посмотрела на меня.
— Я… вот… тут…
Я только сейчас обратил внимание, что на коленях у неё лежат джинсы и куртка Яны.
— Упс, — только и выдохнул я.
Как-то быстро Алиса переделывает мою агрессивную няшу. Или, может, здесь что-то другое?
— Она мне как дочь была! — с надрывом произнесла жена.
— Солнц, учитывая то, как ты с ней обращалась, мне тревожно за наших будущих детей, — пробормотал я.