Понятие «оверкиль» означало катастрофу. И Марина достаточно наслушалась историй о том, как во время длительных морских переходов яхты переворачивались вверх дном и накрывали растерявшийся экипаж.
В предстоящих гонках предпочтение отдавалось «Спартаку». Марина хорошо запомнила эту огромную яхту с высоким парусом, обладавшую удивительно быстрым и легким ходом. Будущий экипаж «Спартака» уже пожинал лавры в словесных поединках. Только Щеголев упрямо крутил головой.
— Я за наградами не гонюсь, — басил он. — Но обставлю всех. При одном условии — если на «Драконе» не пойдет Каленый.
— Кто? — переспросила Марина.
Славка толкнул ее в бок:
— Да твой же… Ну, где ты живешь… Алексей.
Марина в замешательстве посмотрела на него.
Вечером, ложась спать, она спросила Алексея, откуда у него такое странное прозвище.
— В детстве было, — не сразу отозвался он. — Чтобы доказать храбрость, прижег руку железом. Глупо, конечно. Храбрость не доказал, а кличка осталась. Да теперь о ней мало кто помнит… А Петьку прозвали Фелюгой, потому что он не умеет плавать. Хотя «Фелюга» знаешь что такое? Корабль.
Гонки были назначены на двенадцать, но уже с утра набережная стала заполняться народом. Больше всех, как обычно, суетилась ребятня, точно им предстояло пройти двадцатикилометровую дистанцию. Участники соревнований трудились молча: налаживали паруса, меняли шпандыри, бегали с пристани на склад и обратно — искали вчерашний день. Погрузившись по горло в воду, счищали налипшие на борта яхт зеленые скользкие водоросли.
Ветер был свеж. Яхты качались и поскрипывали голыми мачтами. Видно было, как пришла «Комета» из Ростова; сбавила ход, плюхнулась в волны и развернулась против пристани. Народу прибавилось. Привлеченные ревом скутеров, носившихся взад-вперед, разноцветными флагами и музыкой люди плотно заполнили набережную перед Морским клубом.
Алексей появился около полудня. Легкая яхта, крейсировавшая вдоль берега, тотчас развернулась против ветра и подошла к пристани, ткнулась носом возле того места, где он стоял.
Мимо, переломив на плече свернутый парус, пробежал Петька Щеголев.
— А, Каленый! — услышала Марина его голос. — Поздненько пожаловал. Как говорится, лучше поздно…
Алексей небрежно махнул рукой, блеснул отраженный огонек часов.
— Успеется, — сказал он. — Тебя не обгоним, другим не уступим.
Улыбка на медно-красном Петькином лице расплылась еще шире.
— А волны?
У горизонта легким белым кружевом вскипали под ветром гребешки волн.
— Авось!..
К половине первого, несмотря на полную неразбериху и массу дел, которым не было конца, все яхты оказались каким-то чудом подготовленными. Буксир оттащил их за сто метров от берега, и они, вытянувшись цепочкой, успокоенно покачивались на волнах.
Участники выстроились перед зданием клуба. Марина, все утро старательно избегавшая встречи с Алексеем, чуть не столкнулась с ним перед самым построением.
— Марина! — строго позвал он.
— Знаю, знаю, — торопливо ответила она. — Долго не купаться, много не загорать и не опаздывать к обеду. Все?
— Нет, — сказал он, и глаза опять сузились недоверчиво и колюче. Марина знала этот взгляд. — К яхтам не подходить.
— А что случится? Никогда не случалось, а сегодня случится? — дерзко глядя, ответила Марина.
— Волны! — крикнул Алексей, уходя.
По условиям гонок на яхте в момент старта должен был находиться лишь один человек. Остальным предстояло добираться вплавь. Марина подождала, пока судейский катер подобрал капитанов, увидела среди них Алексея и Петьку Щеголева, подождала, пока катер отвалил от пристани, и только тогда побежала строиться. Славка Малюгин дружески подмигнул ей, и она радостно засмеялась, оттого что все препятствия оказались счастливо обойденными. Уступив просьбам Марины, Славка записал ее в команду под именем какой-то киноактрисы, и Алексей мог узнать об этом разве что в море.
— Проплыть сто метров — все равно что пробежать от причала до складов, — сказал Славка.
— Все равно что пробежать, — повторила Марина.
Однако, когда спустились к воде и полоса, отделявшая яхты от берега, угрожающе разрослась, ее замутило от страха. А когда она услышала сухой щелчок стартового пистолета и поплыла, яхты закачались на самом горизонте в таинственной и непостижимой дали.
Она едва помнила, как осталась одна среди волн, как вырос перед ней высокий, точно у океанского корабля, борт яхты. Она хотела крикнуть «тону!», но сил не хватило даже на это. Чьи-то руки вытащили ее из воды.