Случилось ли что-нибудь после разговора с Капитолиной Кондратьевной, а может быть, ее слова просто-напросто взбодрили Кольку, но, вернувшись в школу, он не заметил ничего плохого. Даже заметка насчет «пережитков капитализма» была снята и заменена другой — про лыжников.
Вообще за один день, пока он не был в школе, накопилось так много новостей, что их трудно было охватить разом. По бетонке пустили автобус. Ждали этого события давно, а все равно оно пришло неожиданно. Теперь до школы от Вельяминова можно было доехать за пятнадцать минут.
Автобус был маленький. Но он весь так сиял краской, а стрелки на приборах так красиво и нежно светились в темноте, что Колька, проехавшись один раз, почувствовал себя совершенно счастливым.
— А я три раза катался, — заносчиво сказал Чика. — Еще когда никто не знал.
Колька был так поглощен случившимся, что простил Чикино бахвальство и ничего не ответил. Автобус все равно был общий.
При каждом повороте ребята валились друг на друга. Гвалт стоял невообразимый.
— Безобразие! — сказал бухгалтер Черевичный. Он сидел впереди всех, обхватив руками два мешка, и вид у него был важный. — Заставь их платить, небось бы не каждый в автобус лез. И местов было побольше.
Ребятишки притихли. Чика посматривал вокруг с победным видом, как будто речь шла не о нем. Степан, водитель автобуса, долго раскуривал сигарету, потом сказал Черевичному, посмеиваясь:
— А я их за пятерки вожу.
— Как это? — не понял Черевичный.
— А так. Кто двойку получит, идет пешком, — сказал Степан, — ума набирается по дороге.
Бухгалтер Черевичный начал было говорить о воспитании и ответственности. Степан уже не отвечал ему и крутил баранку, сторонясь встречных машин. После снегопадов колея была сильно разбита. У них на глазах две машины занесло на повороте и они треснулись бортами.
Всю дорогу Черевичный сидел молча, крепко прижимая мешки, видимо сильно напугался. Колька глядел на стриженый затылок Степана и восхищался тем, как ловко он обманул недовольного бухгалтера.
Однако на другой день у автобусной остановки Колька обнаружил вереницу ребят. Степан, попыхивая сигаретой, глядел из-за плеча на раскрытые дневники.
— Входи! — говорил он. — Порядочек. А этот? Молодец, сразу две пары огреб. Кру-гом! Шагом марш!
Двоечников подобралось человек пять. Они стояли в стороне, все еще надеясь, что шутка кончится, Степан улыбнется и они кинутся наперегонки к автобусу. Но Степан с непроницаемым видом закончил проверку дневников. Один Чика не сдался. Получив двойку, он приготовился штурмовать автобус издалека, подошел мелким крадущимся шагом, прячась за спины товарищей. На последних метрах вырвался вперед и направился к автобусу с таким решительным видом, словно у него не могло быть дела более важного, чем пролезть туда и занять подобающее ему почетное место. Но ему не повезло. Хуже того, Степан его запомнил.
— Ты, конопатый, смотри у меня, — погрозил он. — Заставлю пешком ходить. Обманывать научился?
Засмеялись все. А потом разом смеяться перестали. К автобусу подходила с сумками в руках мать Чики. Тот приободрился и даже победоносно поглядел вокруг. Его мать, закутанная в платок, в телогрейке, подошла к автобусу, волоча по снегу подбитые резиной валенки с таким усталым видом, что сразу было видно — не до Степановых ей игрушек. Оглядев притихших ребят и отдельно стоящего сына и оценив обстановку, сказала отчетливо:
— Ну что? Опять двойку схватил? Пусть хоть Степан тебя научит. А то совсем от рук отбился.
Чика растерялся.
— Полезай! — сказал ему Степан. — Поможешь матери сумки тащить. Залезайте! — крикнул он двоечникам. — И запомните: учиться хорошо легче, чем учиться плохо!
На другой день несколько ребят постарались исправить двойки. Но Степан как будто забыл про свою игру, Колька, усевшись в автобус, поискал глазами Чику и чуть было не выскочил из автобуса. Обиженный накануне Чика двинул через Мельничный ручей, а за ним, верней вместе с ним, топал Дементьев. Круглый отличник был, а пошел за Чикой. Колька раньше не верил, что они подружились, у Чики ни с кем дружбы не получалось. И Дементьев удивил.
Вечером, побродив по деревне, Колька решил сказать Дементьеву, что пора заняться постройкой плота, иначе за весну они не успеют. Зашел к Мишке и застал там Чику. Забравшись с ногами на лавку, оба водили пальцами по карте, расстеленной на столе. Колька сразу догадался, о чем они говорили, и у него похолодело сердце.