— Множество различных специалистов, ежедневные температурные графики, любовь по расписанию… Вы не можете себе представить, как это разрушительно влияло на нашу сексуальную жизнь! — делилась Робин с удивленной Алисон, которая чувствовала, что ее сдержанное внимание начинает превращаться в извращенный интерес. — Я звонила Элиоту в больницу, сообщала, что у меня подскочила температура, и он должен явиться домой… немедленно. Конечно, он всегда оказывался в операционной или в родильной… и когда наконец мы начинали заниматься любовью, то были так сердиты друг на друга, что ничего не получалось. А иногда, когда мы действительно хотели, то должны были ждать "правильного" времени. До этого мы считали, что любое время для любви — "правильное"!
Алисон рассмеялась, хотя ей было неловко выслушивать такие интимные детали от незнакомого человека и еще более тревожно оттого, что Шел все не появлялся.
— И потом исследования… Не могу передать, как все это болезненно физически и психически! И в конце концов врачи не обнаружили ничего аномального. Мы даже пробовали искусственное осеменение…
Но к этому моменту Алисон уже полностью была поглощена поисками своего собственного ребенка, ее охватила паника, взгляд метался по пляжу. Ей начинало казаться, что море и небо кружатся в едином огромном сине-зеленом водовороте, поглощающем птиц, рыб и маленьких мальчиков.
—… и это ни к чему не привело, — Робин взглянула на Алисон, но прежде чем она успела осознать, что та ее больше не слушает, брызги холодной воды на их спинах возвестили о прибытии Шела и конце истории».
… Зазвонил телефон. Я отложила компьютер и побежала в комнату. Это оказалась Робин, охваченная паникой из-за отсутствия Элиота и потому отказавшаяся ужинать со мной и Джефри.
— Я просто сейчас плохая компания, Алисон. Ты понимаешь, не правда ли?
— Конечно, но, по-моему, тебе лучше быть на людях. Я хотела бы, чтобы ты пошла.
— Я так не думаю.
— Ну тогда сделай это для меня! Я бы не хотела быть наедине с Джефри Кауфманом. Это будет похоже на свидание, а я не хочу ставить его в неловкое положение.
— Ты хочешь сказать, что сама не желаешь оказаться в таком положении.
— Я хочу сказать, что ни один из нас не хочет оказаться в таком положении.
— Господи, Алисон, в твоих устах свидание звучит как посещение дантиста!
— Иногда мне кажется, что посещение дантиста менее болезненно.
— Это меня не удивляет.
— Робин, что-то происходит. Я слышу по твоему голосу. Что случилось?
— Я просто расстроилась, что Элиот не приедет.
— И все?
— Может быть, на меня подействовала смерть Марджори.
— Какое это имеет отношение к тебе?
— Думаю, никакого. Просто… Нет, ничего.
— Попробуй еще раз, Робин, — ласково произнесла я, уверенная, что она хочет что-то мне сказать.
— Ну, ты помнишь, как прошлым летом я говорила тебе, что Марджори заигрывает с Элиотом на пляже?
— Смутно. Ты видела, что она разговаривает с ним… если ты это имеешь в виду.
— Наверное, я просто психую. Послушай, давай поужинаем завтра. Хорошо?
— Хорошо, — сказала я. Не мне убеждать кого-то не психовать.
Повесив трубку, я вернулась на балкон к своему компьютеру…
«Робин и Элиот потеряли всякую надежду иметь ребенка… и Элиот забыл о сексе. Или так казалось Робин, встревоженной затухающей страстью мужа. Однако страсть, как и любая энергия, не может просто исчезнуть, она видоизменяется. Элиот со всей страстью отдался своей работе. Что касается Робин, она обнаружила: чужие страсти отвлекают ее от собственной…
Жарким влажным субботним днем в конце августа Марджори Эплбаум остановилась перед Элиотом, сидящим в одиночестве под розовым зонтиком, чтобы познакомиться и спросить, который час. Он сказал ей, что сейчас двадцать минут третьего, и она сообщила ему, что знакома с его женой, Робин; и как удивительно — и обидно, — что с ним познакомилась только сейчас, хотя всегда восхищалась им издали.
— Вы так… ну… "первобытны", — сказала она.
И эти слова ударили его прямо в пах, где его мужское "я" встречается с душой. А когда Робин вернулась из путешествия по пляжу, Элиот спросил о Марджори Эплбаум: "Это она замужем за тем спасателем?" Чувствуя опасность и удивляясь, почему Марджори Эплбаум, никогда не пытавшаяся пообщаться с ней, остановилась поговорить с ее мужем, Робин не стала рассказывать о недавнем бегстве спасателя с Тиффани Кауфман. "Да", — ответила она, закрывая обсуждение. Элиот, однако, был заинтригован пухлыми губами Марджори.