Слава богу, на сегодня ей этого оказалось достаточно. Эльспет получила свою сказку перед сном, а я отправилась на ежевечернюю охоту на Пикассо.
— Пикассо! — позвала я. В моем голосе было меньше энтузиазма, чем обычно.
Сад тонул в тишине; только шум волн, ласкающих песок, доносился с пляжа. Я понимала, что вспоминать историю знакомства с Ричардом было не самой блестящей мыслью, но, как ни странно, на этот раз воспоминания не повергли меня в обычную меланхолию. Плакать не хотелось. Еще совсем недавно, стоило мне воскресить в памяти хоть миг нашего счастья, как слезы сами наворачивались на глаза. А сегодня вечером — нет…
Я потрясла коробкой с птичьим кормом и с удивлением обнаружила, что Пикассо стоит рядом со мной.
— Ну что, пошли в дом? — сказала я.
Павлин спокойно пошел следом за мной. Я перестала орать. Он перестал прятаться.
Неужели то же самое произошло с моими воспоминаниями о Ричарде? Я перестала прятаться от них, так неужели и они отпустят меня? Неужели боль наконец уходит?
Глава 23
Эльспет не слишком утомляла меня рассказами о своей болезни. То есть она постоянно напоминала мне о том, что вот-вот собирается покинуть этот мир, но какой именно недуг терзал ее, для меня оставалось неведомо. Даже через неделю после того, как мы с мамой Эрика поселились под одной крышей, я не знала, какой у нее диагноз. Мне оставалось только гадать. Уж не рак ли груди и у нее, как у бедной Брэнди? Только в очень запущенной форме?
Кстати, что касается Брэнди, то мне за всю неделю так и не удалось съездить к ней. Впрочем, я звонила подруге каждый вечер (как только из комнаты Эльспет доносился первый храп) и не могла нарадоваться ее хорошему настроению. Сделав дополнительные анализы, врачи с большой долей уверенности локализовали опухоль, но окончательные выводы можно было сделать только во время операции, проведя полное лабораторное исследование опухолевых тканей. Операцию собирались делать в ближайшие дни. К огромному облегчению Брэнди врач, который занимался ею в больнице Святого Экспедитора, считал, что в удалении молочных желез нет необходимости. Как он сказал, на таких ранних стадиях заболевания этого делать не требуется. Более того, вся операция должна была свестись к удалению части ткани из правой груди и, при удачном стечении обстоятельств, можно было рассчитывать на одновременное косметическое восстановление этого участка.
— Мне показывали фотографии женщин, которых оперировали в этой клинике, — сказала Брэнди, — знаешь, в большинстве случаев я бы и не догадалась, что им что-то вообще оперировали! Представляешь, как сейчас это делают? Приподнимают сосок, просто как крышечку на заварочном чайнике, выскребают из груди всякую гадость и закачивают вместо этого какие-то там синтетические материалы типа силикона.
— Ну так это же просто классно! — обрадовалась я. Что еще тут можно было сказать? А Брэнди продолжала:
— Я тут даже подумала, а не попросить ли доктора, если это, конечно, возможно, подкачать мне заодно и вторую грудь? Помнишь, тот парень из «Пипхоул Пикчерз» сказал, что у меня грудь начала обвисать?
— Мудак он, этот парень.
— Это да. Ну ладно, я теперь им покажу, что у кого отвисло. Даже не знаю… Вообще-то немножко страшно, все-таки лишняя операция… Но если уж они одну грудь все равно будут резать, почему бы не привести в порядок и вторую?
— Ну и ну! Узнаю наконец Брэнди! Вот это уже на тебя похоже! — воскликнула я. — Рада, что ты умудрилась найти во всем этом и забавную сторону.
— Знаешь, Лиззи, — сказала Брэнди, вдруг переходя на шепот, — признаюсь тебе честно, на самом деле я страшно трушу, просто… Но ты помнишь, что нужно делать, когда не так уверен в себе, как хочется? Принцип тот же, что и перед пробами, — действовать «как будто». Как будто роль уже у тебя в кармане, как будто тебе все в жизни ни по чем. Вот и сейчас я веду себя так, как если бы, очнувшись от наркоза, стала бы выглядеть как Анна Николь Смит.
— Тогда, надеюсь, тебе достанется более симпатичный муж, — усмехнулась я.
— А здесь, в клинике, кстати, есть на кого глаз положить, — доверительно сообщила Брэнди. — Один только лечащий врач чего стоит! Просто мужчина моей мечты! Вот уж в жизни не подумала бы, что встречу мужчину, в которого можно влюбиться, в тот момент, когда он вводил мне в вену катетер.
Брэнди уже рассказывала мне, что у нее в вене на предплечье зафиксирован катетер для введения жидких лекарств.
— Я, наверное, попрошу, чтобы его не снимали, когда будут меня выписывать, — засмеялась Брэнди, — можно будет сэкономить на спиртном. Закачаешь мне через катетер пару рюмок водки прямо в кровь — и я уже веселенькая, если не пьяная в стельку.