Я поймала его за щеку. Он не смеялся, просто отодвинул меня и до ужаса нежным голосом объяснил, что я была слишком худой и юной для него. И в ответ я убежала. Спрыгнула с телеги и взлетела на гору зализывать раны.
Он оставил новые манускрипты для переписывания у Мэгги, которая с обвинением глядела на меня, когда я пришла в магазин за ними, словно знала, что случилось. Я была уверена, что он не рассказал ей, но после этого она всегда с упреком смотрела на меня, стоило спросить о нем.
— Полагаю, ты вернешься для встречи с ним? — спросила Мэгги, фыркая с неодобрением. — По работе, — добавила она, и я постаралась не покраснеть снова.
Если бы она знала, что Дункан был моим шансом сбежать отсюда. Что через несколько дней я буду прятаться под мешками писем и товаров, радуясь, что больше не придется ее видеть.
— Приходится бороться с нищетой, миссис Уилсон, — широко улыбнулась я.
— Тут можно со многим бороться.
Мою грудь сдавило.
— И как это понимать?
— Никак, — сказала она, хотя тон говорил об обратном. — Что ж, не буду тебя задерживать.
Она намекнула мне убираться оттуда, и я так и сделала, не дав себе сказать то, о чем пожалела бы.
ШЕСТЬ
Я нашла Рена в таверне Мака.
Если говорить мягко, таверна была «с характером»: зловещие темные пятна на деревянном полу, расцарапанные столы, одноглазый растрепанный кот, сидящий на страже на стойке, который кусал почти сразу, как только смотрел на вас.
Это место напоминало мне капкан, но нищие не выбирали.
В таверне продавали два вида пива, один вид виски, вот и все. Для народа богаче, как Жиль Стюарт, была гостиница, где можно было купить хороший ужин от Рози Тальбо и запить вином, но для таких, как Рен и я, да и многие работники мельницы, была таверна. Сегодня тут было почти пусто, все работали или спали перед ночной сменой.
Рен сидел в углу с глиняной чашкой в руке. На нем был черный плащ с поднятым воротником, его волосы задевали воротник. Он поднял взгляд, только когда я села напротив него, пронзил меня голубыми глазами.
«Он съел целый мешочек сосновых леденцов. Кроме конфеты у меня во рту».
Как я могла не помнить это?
— Привет, — я прикрыла смятение, взяв его кружку и сделав глоток из нее.
Там не эль, а яблочный сок. Освежает после похожа. Но удивляет. Я отодвинула кружку к нему.
— Ты принесла деньги? — тихо сказал он.
Я вытащила из корзинки деньги за снаряды, мешочек монет, каждая из которых была замотана в ткань, чтобы они не звенели, раскрывая себя. Я проверила, что Мака не видно, и подвинула мешочек по столу к Рену. Кот следил за нами с подозрением.
Казалось, Рен просто взмахнул рукой, и мешочек пропал, а его ладони снова сжали кружку. Он ничего не говорил, поднял кружку и сделал глоток.
— А моя половина сделки? — спросила я, когда снаряды не появились на столе от того же ловкого движения.
Он отвел взгляд туда, где появился Мак, став следить за нами вместе с котом с долей презрения, протирая кружку грязного вида тряпкой.
— Не тут.
Я понизила голос:
— Тогда где?
— Идем, — он встал и вышел из-за стола, его плохая нога делала движения неловкими.
Я встала, чтобы пройти за ним, но Мак вышел из-за бара, зловеще скрестив толстые руки.
— Четыре пенса за напиток.
Рен, ясное дело, не заплатил.
Я вытащила кошелек из корзинки и дала Маку тусклую серебряную монету, а потом пошла за Реном наружу.
Он уже миновал половину площади, плащ развевался за ним как крылья. Он привлекал такие же недружелюбные взгляды от компании Гэвана, как и я, но он лучше игнорировал их. У края площади он остановился и ждал, пока я догоню.
— Все смотрят на нас, — пробормотала я, оглядываясь на Джеймса Баллантина и Кору Рейд, мрачно глядящих на нас.
— И это тебя беспокоит? — спросил он с любопытством на лице. — Стыдно, что тебя видят со мной? Не хочешь, чтобы они думали, что ты дружишь с мальчишкой Россом?
Он неплохо изобразил Мэгги Уилсон. Я опешила на пару секунд, пока он следил за мной.
— Я о том, что не хочу, чтобы люди сплетничали, что я хожу за тобой по Ормскауле как потерянный ягненок, — сказала я.
Он усмехнулся, но не ответил, а пошел дальше.
Я последовала за ним, тихо кипя, по деревне, мимо мясника и пекаря, мимо холла и маленькой церкви, мимо кузнеца. Мы шли, оставляя позади аккуратные дома с белыми оградами и яркими дверями, мимо крохотных едва стоящих домов с потрескавшейся краской, заросшими дворами, усеянными бутылками, мимо домов с грязными окнами от жира и отпечатков пальцев.