И именно по этой дороге, с метлами в руках, шли Поттер и Уизли. Точно — тренировка же. По сторонам не смотрели, только спокойно разговаривали.
— Где это ты с Лавгуд гулял перед обедом? — по голосу казалось, что Рон там аж бровями поигрывает.
— В Воющей хижине были.
— О-о-о, — протянул Рон. — И чем вы там занимались?
— Рон, о таком не рассказывают.
— Надо же, — хмыкнул Уизли. — Раньше ты не считал неприличным рассказывать все в подробностях и деталях.
Я замерла и старалась даже не дышать. Вообще-то, прятаться я не собиралась, но вылезти сразу не успела, а теперь стало неловко заявлять о себе.
— Но не про Луну, — ответил Гарри. — О ней я рассказывать не хочу.
— Знаешь, я начинаю верить, что ты одержимый, — все еще веселился Рон. — Ты о ней даже говоришь с мечтательным взглядом.
— Завидуй молча. Что там у тебя с Лавандой? Она тебе уже месяц глазки строит.
— Не знаю. Она вся такая с рюшечками и сердечками…
Парни скрылись за поворотом, и что там дальше Рон говорил про Лаванду, я уже не слышала. Зато теперь я знаю, что Поттеру было что рассказывать в деталях до моего появления в его жизни. В остальном же ничего нового. Поэтому я вышла из своего укрытия и потопала в подземелья.
Рус был раздражен. Орал на семикурсницу. Я аккуратно пристроилась к девчонкам со Слизерина — сестры Гринграсс с какой-то незнакомой мне девочкой, которые наблюдали за сценой из-за статуи.
— Что она натворила? — поинтересовалась я у Астории.
Моя ровесница, и с ней мы общались неплохо, хотя и крайне поверхностно.
— Зашла к нему в кабинет и решила сразу перейти к активным действиям, — шепотом ответила мне старшая Гринграсс. — То ли на стол полезла, то ли на колени.
— Я смотрю, она твердо на своем стоит, — хихикнула я.
Девчонки вторили мне таким же смехом. Рус повернулся в нашу сторону с поистине звериной прытью:
— Вышли оттуда! — рявкнул на нас Ужас подземелий, и слизеринки, все еще хихикая, поспешили в свою гостиную, а мне пришлось бочком проскользнуть в кабинет Снейпа и ждать, пока он закончит воспитательные работы.
— Какая настойчивая девочка, — умилилась я, когда он запер за собой дверь. — У нее в роду Поттеров не было?
— У нее в роду бараны были, — злился Снейп. — Вот поэтому в России нет школ-пансионов: это же дурдом какой-то. Она тут прямо раздеваться начала. И как эта дура вообще на Слизерин попала?
— Что ты так кипятишься? — хихикала я. — Снейп — единственный относительно молодой профессор. Больше и пристать-то не к кому.
— К Флитвику пусть пристают! Или у Дамблдора на столе стриптиз танцуют. Что у тебя?
— Сначала подпиши, — я сунула ему под подпись очередные бланки занятий.
— И что, у вас реально получается этими големами сражаться? — все еще ворчливо спрашивал Рус.
— Не у всех, конечно, но у многих.
— Да у Поттера прямо талант. Я этих идиотов не могу Протего научить ставить, а у него они высшей трансфигурацией занимаются, — бурчал он.
— Просто к Гарри самые умные ходят, — предположила я. — Ты мне даже чаю не предложишь? Я видела у преподавателей сегодня шоколадный тортик…
— Ты знаешь, где у меня все стоит, — отмахнулся Рус, читая бланки.
Я, кроме тортика и чая, еще и бутылочку прихватила. Хороший виски у Снейпа стоит. Главное — его много. Мне такое точно не продадут, слишком молодо выгляжу.
Налила себе чаю и принялась рассказывать, что узнала от Поттера. Рус слушал внимательно, морщил лоб, потом опять устало тер виски.
— Рус, а как вообще происходит отнятие лет жизни?
— Я вообще-то не силен в этом. Но в теории человек стареет на это время. Что-то связанное с жизненными силами. Два года — большая цена. Обычно колдуны за услуги берут до полугода. Видимо, он его вообще от всего негативного очистил. Достать крестраж-то не так просто. Вполне вероятно, что какая-то часть платы и не колдуну шла. Они не рассказывают, с какими силами работают, но часть жизненных сил клиента уходит и на уплату этим силам. Но один раз не страшно.
— В смысле — один раз? — не поняла я.
— Эта ритуалистика способна на многое. Люди подсаживаются. Все хотят жить хорошо сейчас, а не плохо до самой старости. Там месяц, там два. В Англии ведь именно поэтому такая магия и запрещена. А то, что он постарел на два года, — ничего страшного. Кстати, отнятие возраста и на психике отражается: для него те минуты в ритуале надолго растягиваются, там все не так просто. Поэтому и ведет себя так взросло.