Миссис Уизли, жестко оттолкнув Гермиону, спросила что-то у Люпина и только после правильного ответа открыла дверь. Они ввалились внутрь. Гарри и Ремус поддерживали Рона, Снейп был зол и плевался ядом.
— Настойку бадьяна! — рявкнул он, практически закидывая Рона в кресло.
Миссис Уизли уже бежала с пузырьком.
— Да не мне, Поттеру! — оттолкнул женщину Снейп.
Он уже что-то шептал над Роном. Люпин буквально упал в кресло, схватившись за голову, а я бросилась к Гарри. Правое плечо рассечено, кровь лилась не переставая. Вместе с миссис Уизли мы усадили его, разорвали на плече то, что еще не было разорванно, и принялись заливать пузырящуюся рану бадьяном. А этот олень все пытался меня обнять…
Шум в гостиной стоял невероятный, у миссис Уизли так тряслись руки, что флакон практически выпадал из ее рук. Я отобрала зелье, принялась лить сама.
— Что с Роном? — испуганным шепотом спрашивала Гермиона. — Что вообще с ними произошло?
— В Лютном, — хриплым голосом начал Люпин. — Я по делам Ордена был, наткнулся на этих двух. И на пятерых Пожирателей. А Снейп на шум выбежал. Завязался бой. В Рона что-то попало, его ноги не держат.
— Мерзкая штука в него попала, — закончил колдовать Снейп, — вызывает омертвение тканей. Это Кэрроу были. Скорее всего Алекто, она особенно любит это проклятье.
— Что с ним? — бросилась к сыну Молли.
— Уже ничего. Смог снять, — довольно мягко ответил Рус.
И тут же повернулся и рявкнул:
— Поттер! Вы что там делали?
— Кубок забирал, — Гарри вытащил из небольшой сумки чащу.
На нее непонимающе уставились почти все в комнате, кроме меня и Руса — мы стали смотреть осуждающе.
— Дебил! Дегенерат! — не сдержался Рус. — Оборотное зелье для кого варили? Трансфигурацию ты для кого учишь? Не могли замаскироваться? Ты бы тогда еще Уизли попросил на улице орать «Избранный прогуливается по Лютному!». Если бы нас с Люпином там не было, вас бы убили. Двое против пятерых — это слишком.
Молли всхлипнула, Джинни протянула ей чайную чашку, та машинально выпила ее всю. Люпин все еще сидел в кресле:
— Есть что-нибудь покрепче? — обратился он. — Все еще не верю, что мы оттуда живыми выбрались.
Джинни метнулась на кухню, а Поттер все же умудрился «уронить» меня рядом с собой и теперь обнимал здоровой рукой. Как это всегда бывает у меня, я начала бояться уже после. Дрожала всем телом. И не могла не смотреть на длинный шрам через плечо и грудь. Джинни вручила мне в руки стакан, такой же достался Поттеру. Все выпили.
— Не храни эту дрянь в доме, — брезгливо сморщился Снейп. — И хватит уже быть таким идиотом. Я пойду отчитаюсь Дамблдору. Люпин — к Кингсли, нужно как-то скрыть присутствие хотя бы этих двоих в Лютном.
Ремус рассеянно кивнул, и они вышли из дома. А я потащила Поттера с дивана:
— Вставай, бадьян, конечно, хорошо, но рану нужно промыть.
— Признайся, ты просто давно хотела увидеть меня без рубашки, — устало улыбнулся Гарри.
— Конечно, а теперь я еще хочу тебя побить, чтобы ты больше так не делал никогда!
— Ты волновалась за меня?
— Олень ты, Поттер.
— Из твоих уст даже оскорбления звучат прекрасно.
Мне все же удалось затащить его в ванную на первом этаже. Теплую мантию не восстановить, вместе с ней на пол бросила и свитер. Рус рассказывал о сектумсемпре… скорее всего, это оно. Заклинание опасное и имеет одну особенность: буквально притягивает всякую гадость, раны заживают долго, а если достаточно глубокие, то могут потом открыться, вновь начав кровоточить. Поэтому я быстро орудовала губкой, хорошенько поливая ее специальным обеззараживающим раствором. Молли часто смачивает им синяки и ссадины своих мальчишек, прежде чем начать лечить.
Страх, нагрянувший в гостиной, постепенно проходил. Поэтому во мне бурлили совершенно противоположные чувства: хотелось то орать на Гарри, что он дебил и напугал меня до смерти, то просто реветь, потому что все-таки жив. И лишь закончив промывать рану, я подняла глаза. Поттер улыбался. У него синяки по всему телу, огромная рана на груди, а он улыбается!
— Ты чего улыбаешься? — возмутилась я и хотела еще наорать, и вообще сказать все, что о нем думаю.
Но не смогла, из глаз сами собой брызнули слезы, все-таки я ко многому была готова, только не к жизни в военное время. Ну, а у Поттера сработал инстинкт: если женщина плачет, то обнимай.
Сидеть на полу, по всей видимости, будет нашей фишкой. И опять я сижу у Поттера на коленях. Всхлипываю и вытираю все никак не останавливающиеся слезы. А в голове дурацкие мысли о том, что реветь в рубашку все же удобнее, чем в голое плечо, даже если плечи широкие.