— Так значит, ты собралась выходить замуж за Поттера? — хмыкнул он.
— Боюсь, что оленье упрямство Поттера не оставит мне выбора, — с улыбкой ответила я.
— Как будто тебя это сильно огорчает, — заметил дед.
— А чем Поттер-то вас не устраивает?
— Тем, что Лавгудов больше не будет.
— Ой, все. Прибежали-то, только о конкурсе услышав, разве нет? До этого судьба Лавгудов вас не сильно беспокоила.
— Вообще-то, я думал, что наследие потеряно из-за твоей бабушки и мамы. Все же они были ведьмами из древних сильных семейств, их кровь могла и пересилить.
— Да говори уже, что надо, — не выдержала я. — Запретить мне выйти замуж ты все равно не можешь: у меня мамино наследство, а оно побольше, чем все сбережения Лавгудов. Так что предлагай уже, а?
Дед расхохотался:
— И правда на меня похожа! На, не позорь фамилию.
И он протянул мне что-то вроде тетради из сшитых вместе плотных листов.
— Это то, о чем я подумала? — быстро спросила, просто открыв первую страницу.
— Наработки. Мои, моего отца и деда. Чтобы потом мне старинные друзья не писали, что я забросил обучение талантливой внучки.
Тетрадь я тут же принялась листать. На вырост, конечно: нужно знать все же побольше школьной программы, хотя кое-где и мелькают знакомые принципы.
— Спасибо. А то все Поттера трясу с помощью.
— Знал бы его дед, что он рассказывает секреты семьи…
— Он еще не дорос до секретов, — честно ответила я, листая вожделенную тетрадь. — Признался, что самые сложные наработки ему пока недоступны.
— Еще бы! Его дед был таким виртуозом, что даже глядя на схему понять не получается. А они еще умели запутывать и прятать часть символов.
— На чай останешься? — прервала его я. — Или сразу прочь от войны уйдешь?
Глава 18. Гриффиндорская смелость
В Хогвартс возвращались каминами. В пыли и саже, запнувшись о ковер, я вылетела в кабинете Флитвика, тихонько матерясь на русском. Наш декан радостно меня поприветствовал, даже почистил одежду заклинанием. И тут же начал раздавать указания: всех обойти, проверить, отобрать запрещенное, раздать необходимое и так далее. Все потому что пятый курс обычно за мелких отвечает. Я, горестно вздохнув, потащила свой тяжелый чемодан в комнату. Как же хорошо было на каникулах. Хочешь — читай, хочешь — гуляй.
А вечером, получив короткое сообщение от Снейпа-Руса, пришлось идти к нему в кабинет. На Поттере, по всей видимости, МакГонагалл отыгрывается, несколько раз он пробегал мимо меня с кучей каких-то бумаг. Но ему все равно легче — он перед отбоем маховиком время отмотает и к завтрашнему дню подготовится к занятиям в Выручай-комнате. Забрал ее в свое личное пользование, судя по всему. Мне же после Снейпа нужно книги пролистать: МакГонагалл вполне может после каникул проверку знаний устроить, а ее урок завтра первым.
Рус выглядел уставшим и несчастным.
— Что случилось? — спросила я, захлопнув за собой дверь.
Тот лишь тяжело вздохнул. Брат у меня человек несгибаемый, свои проблемы он всегда решает быстро и решительно, поэтому такое поведение меня по-настоящему испугало. Когда наши родители погибли, я ревела с неделю. А потом еще по часу каждый день. Человек я эмоциональный, держать в себе не умею. Но Рус не такой. Лишь спустя два месяца, когда я уже собралась с силами и отправилась восполнять прогулы в универе, он наконец-то высказался. В сущности, этим они со Снейпом похожи: тот также не показывал, что чувствует на самом деле. Вот только у Руса есть я, при мне можно перестать быть несгибаемым рыцарем.
— Рус, — я присела на подлокотник его кресла и обняла за плечи.
— Я человека убил. Вот так просто взял… и убил.
— Кого?
— Того, который Поттера пытался убить. Амикус Кэрроу. Люпин с Кингсли его там и нашли.
Я молчала, лишь еще теснее прижимаясь к брату. А что тут говорить? Шутки про то, как правильно спрятать труп, рассказывают ради смеха, а не потому что действительно собираются человека убить. Но так как долго молчать — тоже не выход, я решила занять Руса чем-нибудь другим.
— А я поняла, что в бой мне лучше не лезть. Не мое. Совершенно. Я слишком люблю жить. Слишком цинична еще, пожалуй. И еще боюсь. Просто до дрожи.
— Ты же вечно всякий экстрим ищешь, — грустно улыбнулся Рус.
— И всегда тщательно проверяю, что погибают во время этого экстрима только недоучки. Здесь же… знанием теории ты не можешь гарантировать свою сохранность. Когда с парашютом прыгают, учат правильно прыгать, лететь, приземляться… И если ты все сделаешь по написанному, то все будет хорошо, не считая редких форс-мажоров. А в бою как? То, что ты все делаешь правильно, не умаляет того факта, что и противники знают свое дело. И они хотят тебя убить. Это страшно.