— Не надо.
Я покачала головой, приподнялась с кровати, чтобы было удобнее стягивать с Поттера остатки одежды. Его тоже долго уговаривать не пришлось — он сдался без боя, только застонал, когда я обхватила ладонью орган, чей размер несколько преувеличивал мои представления о норме.
Удовольствие с легким оттенком сожаления: не знаю, как Поттер, но я бы сменила петтинг на кое-что погорячее. В идеале — прямо здесь и сейчас, потому как желание было практически нестерпимым, мне хотелось большего, я уже не видела и не слышала ничего вокруг, словно все мои чувства перешли в обостренное осязание. Так просто не бывает. Казалось, что эта сладостная мука длилась бесконечно…
Но жар пошел на спад, поцелуи, только что полные страсти, становились все невесомее и нежнее, и мое не привыкшее к таким волнениям тело тянуло в сон. Комната словно плыла в зыбком мареве, я поудобнее устроилась у Гарри на плече, с удовольствием закинула на него ногу и провалилась в сон.
Проснулась я первая. Свет в комнате был приглушен, горели лишь лампы на письменных столах. Гарри даже во сне имел напряженный вид, словно вечно куда-то бежал и с кем-то сражался. На войне дети быстро взрослеют, вот только Поттер, кажется, никогда и не был ребенком. Я провела пальцем по тонкой полоске шрама от сектумсемпры. Еще полгода — и он полностью исчезнет, если Гарри не забывает его смазывать мазью. А он, наверное, забывает.
Это, конечно, ненормально, что у парня его возраста столько шрамов и по таким поводам. Вот у меня тоже раньше было их немало, но все простые и понятные большинству людей: упала с велосипеда, неудачно покаталась на мотоцикле, нечаянно сильно оцарапала руку, порезалась о разбитую кружку. И у Гарри — сектумсемпра, проклятия, варварский забор крови, на тыльной стороне ладони шрамирование «я не должен лгать».
Я снова легла, положив голову ему на грудь. Красивый парень. И чего бегаю? Наверное, не проходит мой страх из прошлой жизни: боюсь полностью довериться, боюсь признаться, что кому-то принадлежу. Любовь — это всегда принадлежность. Не телом, как думают некоторые извращенцы. Это признание, принятие, это открытая душа, когда больше не боишься, что тебе вгонят нож в сердце. Я всегда боялась — оставляла себе маневры для отступления, желала остаться свободной, боялась стать домохозяйкой на кухне, боялась, что изменят и предадут, боялась, что через пять лет брака увижу, что нелюбима и не нужна, боялась жить по привычке, терпеть и стать заложницей страха перед уходом.
— Какой же ты несносный человек, Гарри Поттер, — тихо сказала вслух я, — влюбил в себя девушку.
— Все же влюбил? — так же тихо спросил Поттер.
Я тут же подняла голову:
— Ты что, не спал?
— И рад, что не выдал себя, — улыбнулся он, — иначе бы так и не узнал, что тебе небезразличен.
— То есть ты еще и сомневался? — с грустью спросила я.
— Я и до сих пор боюсь, что ты сбежишь куда-нибудь. В Африку, например.
— Только если на Бали, — я хихикнула, вспомнив свой крохотный съемный домик там и русскоязычных соседей во всех направлениях.
— Вот видишь, — согласился Поттер, — ты в любой момент можешь убежать.
— И сейчас я убегаю в душ, — предупредила я, поднимаясь с кровати.
Заодно оглянулась на Поттера. Ну конечно, лег во всей красе, еще руку за голову закинул и ухмыляется. Так, не думаем о Поттере и Камасутре, не думаем. Сейчас приму душ и сяду учить историю магии… наверное…
В Выручай-комнате была только душевая кабинка. Шапочки для волос, разумеется, не было, поэтому их придется мыть. Пришлось распускать растрепанную косу и искать шампунь на полочке. Промывать волосы ниже талии все же занятие сомнительное, но, когда я уже закончила и стояла под душем, наслаждаясь приятной водичкой, дверца душевой кабинки открылась и ко мне присоединился Поттер.
— Это уже ни в какие ворота! — возмутилась я, пытаясь выйти из маленькой кабинки мимо него.
Меня поймали и опять обняли. И это действительно слишком. Стоять обнаженными под душем, я имею в виду.
— Выпусти, пожалуйста, — попросила я.
— Вот еще! Я кольцо забрал и пришел повторить свой вопрос: выйдешь за меня?
— Нет! — возмущенно ответила я, даже прекратив стесняться от такой наглости.
— Сейчас-то почему?! — взвыл Поттер.
— Тебя когда наши дети спросят, где ты маме предложение сделал, ты им что расскажешь? Залез к ней в душ?