— Тебе любовь затмила глаза, — посочувствовала я. — Пою я посредственно. Но и тебе спасибо.
Тот опять подхватил на руки и закружил по коридору:
— Да поставь ты меня уже! — взмолилась я, но все же не смогла сдержать смех.
Сегодня было таким прекрасным, что не хотелось, чтобы оно закончилось. Но, получив еще один поцелуй и пожелание сладких снов, я зашла в общую гостиную воронов. Даже кричать на тех, кто еще не лег, не было желания. Я была слишком счастлива для этого. Поэтому проскользнула наверх, зашла в ванную, которая давно уже стала моим пристанищем одиночества.
Я вновь представила наш танец, улыбнулась:
— Экспекто Патронум.
Из палочки выскользнул и непонимающе пробежал по ванной комнате пятнистый лесной кот-оцелот. До этого у меня не получалось вызвать телесного патронуса. Я улыбнулась теперь и этому сияющему зверьку, но он уже растаял в воздухе. Глупая улыбка не покидала меня, даже когда я легла в кровать.
В эти выходные должен состояться смотр школьных проектов по трансфигурации. В первую очередь ученики демонстрировали свое умение изменять предметы и создавать их прямо из воздуха. В эту часть я даже не записывалась. Нам на уроках давали стандартные схемы превращения, это что-то вроде ступеней, по которым проходит трансфигурация. Здесь же школьники эти схемы изменяли. Уже не было мышей, превращенных в бокалы. Ученики должны были превратить во что-нибудь совершенно отличное сначала цветок в горшке, потом броненосца крайне несчастного вида. Кто справился с заданием, должен был создать из воздуха письменный стол.
Критерии оценки были практически как в большом спорте. Внешняя привлекательность, обилие мелких элементов, размер, отсутствие дефектов. Победителям в каждом этапе конкурса присуждалось по двадцать рейтинговых баллов, абсолютному чемпиону давали еще пятьдесят. Гермиона выиграла и теперь ее точно никто не скинет с поста Лучшей Ученицы. Она улыбалась, но выглядела смущенной. Принимать участие ее заставила МакГонагал. Гермиона считала это нечестным, ведь она уже начала учить вещи, которых нет в школьной программе. Но МакГонагал было нужно, чтобы ее ученица была лучшей на курсе. Так девочке быстрее дадут титул Мастера.
Титул Мастера вообще был чем-то вроде справки о профпригодности. То есть некий учитель научил тебя и проверил, ты сдал основные экзамены гильдии, то есть комиссии из мастеров, и теперь можешь зарабатывать на жизнь этим делом. В том числе и преподавать. А еще очень сложно сделать карьеру в Министерстве, не имея хоть какого-нибудь Мастерства. Я сравнивала мастерство с дипломом. Ну и правда, кто возьмет на хорошую работу человека без высшего образования? Никаких мистических характеристик у этого не было. Ну разве что хорошее знание своего предмета.
Я выступала после конкурса трансфигурации. Со мной отчитывались всего пять учеников. Проекты были в создании чего-либо, затрагивающего трансфигурацию. Чаще всего руны, но иногда появлялись смельчаки, которые представляли зелья. В этом году таких не было.
Мой проект получился тяжелым по весу, поэтому Поттер прибежал мне помогать. Зрителей, на самом деле, особо не пускали. Шум бы мешал конкурсантам проводить сложные манипуляции, поэтому пускали только самых интересующихся. Человек тридцать.
У меня был кусок мрамора на деревянной подставке. Мрамор этот мне обработали и выслали готовым, я бы просто не смогла наложить на него такие сложные чары. Это было что-то вроде накопителя энергии. Или преобразователя? Я же написала на дереве сложную вязь из рун. Руны были мелкими и деревянная подставка едва их все вместила.
Это был ночник. Прямо над каменной поверхностью появлялся забавный старичок, который сажал зернышко, стремительно вырастала репка и потом герои по одному появлялись, чтобы эту репку дергать, пока она не падала рядом. И снова по кругу. Похоже на гифку, только в объеме и фигурки мягко светятся.
МакГонагал благожелательно улыбалась, комиссия восторженно охала. Поттер показывал два пальца. Пятьдесят баллов за первое место мне отдали. Кажется, я только что влетела в середину рейтингового списка. Мне это не особенно-то и нужно, но чертовски приятно. В школе и универе я придерживалась золотой середины, балансируя на грани. То есть соображала хорошо, быстро училась… виртуозно списывала. Постоянно сбегала с пар и уроков, не делала домашку и прочее, прочее, прочее. Зато хорошо подвешенный язык помогал мне все эти огрехи разводить. Как себе, так и своему классу и группе. Зато у меня были лучшие рефераты, курсовые и дипломка. В нашей системе образования меня до чертиков бесила эта бесполезная трата времени на совершенно ненужные вещи. Поэтому и по специальности не работала. Наука — это интересно. Но не в нашей стране. А может и вообще везде. Ты не можешь быть просто ученым. Ты должен выдавать в год определенное количество статей (даже если пишешь полную ересь), писать сотни отчетов о растратах, в любом месте измерять количество возможной прибыли, тягать за собой дебилов-студентов, сплетничать с коллегами… на саму науку остается по паре часов в день. Поэтому я стала переводить статьи любой сложности и сама распоряжаться своим временем.
— Очень необычное решение, — листал мою письменную работу грозного вида старик, Дэймон Олдридж, Мастер Рун.
— Спасибо.
— Скорее даже не так — очень необычная идея. И стиль несколько нетипичен. Ваш дед ведь вас не обучал?
— Я его видела всего пару раз, — пожала плечами я, — но была маленькой. Он изучает греческую систему рунной письменности.
— Я напишу ему, что его внучка использует принципы Поттеров, — усмехнулся Мастер. — Думаю, он быстро прибежит. Но все же стиль вашей семьи чувствуется. Вот эти решения по смене картинок, очень изящно. Планируете учиться мастерству в рунах?
— Хотелось бы.
— Обращайтесь ко мне, как закончите школу. Только я беру лучших. Понимаете?
— Конечно, сэр, — улыбнулась я.
— А мне больше интересно, — подошел к нам второй Мастер Рун, маленький и пухлый, — Почему трансфигурация? Ваша семья больше любила заклинания. Создавала прекрасные защитные схемы.
— У меня есть определенные сложности с трансфигурацией, — призналась я, — а если что-то плохо получается, то можно попробовать перевести это в что-то более понятное. Так я переводила схемы трансфигурации в руны. Стала действительно лучше понимать.
— Похвально, очень похвально, — кивал толстячок. — Использовать сильную сторону, чтобы лучше разобраться…
Нам вручили памятные грамоты, сказали, какие мы молодцы, и отпустили на ужин. Свой ночник весом в шесть кило я подарила Олдриджу. Пусть разбирает. Может и придумает, как эту уродливую подставку превратить во что-то милое и изящное. Я на этом не заморачивалась. Поттер сиял так, как будто это он выиграл. Хотя эти Мастера все же заметили, чья фамилия пробежала по моим расчетам.
— Кстати, — тихо спросила я, — А как ты изучил принципы построения своей семьи?
— В ученическом сейфе мне оставили несколько книг, — улыбнулся Поттер. — Скорее даже рукописей. Что-то вроде краткого справочника по рунам, чарам и созданию артефактов. Некоторые принципы, которые вырабатывали мои предки. Для новичка абсолютно бесполезное чтиво. Я и сейчас понимаю хорошо если половину.
А фамилия Поттер и правда засветилась в каждой гильдии. Гарри, правда, объясняет это упорством. Судя по всему, это умение добиваться своего несмотря ни на что, является родовым талантом Поттеров. Обычно семьи хорошо проявляют себя в одной, реже в двух областях. Либо хорошо преуспевают в чем-то. Как Малфои в бизнесе, например. А семья Боунс была известна в среде юриспруденции. Так просто и не разгадаешь, почему именно они преуспевают именно в этой области. Малфои хорошо считают деньги? Или у них обостренная интуиция? Может быть, Боунсы умеют отличать правду от лжи? Или, напротив, хорошо лавируют в этой системе? Вот про себя я теперь знала, что Лавгуды обладают особым типом мышления. Мне легко дается понимание схем и запоминание символов.