Не зря.
Могу…
И стану…
Это судьба…
— Ну что, красотка, теперь ты, — услышала я голос фотографа и зажглась огоньком, встрепенулась. — Давай, иди-иди, мне не терпится с тобой поработать! Торопись, рыба моя! Вот поработаем с тобой и на этом закончим!
Я улыбнулась, сделала шаг вперед, а потом поняла…
Поняла, что на меня он даже не смотрит. И что все, что он только что говорил — предназначалось Ларисе…
Нет, я не завидовала, что он назвал мою подругу красоткой. Я и сама считала ее такой, но…
Он хотел поработать с ней и… все. Только с ней. А я? Меня он словно не замечал!
— Не расстраивайся, — обернувшись ко мне, шепнула Лариса. — Мы ведь предвидели такой вариант.
— Откровенно говоря, мы предвидели и похуже…
— Я сделаю все, что смогу, — пообещала подруга, прежде чем подойти к фотографу. — Но если он попросит меня пробежаться…
— То к лифту я побегу вместе с тобой, — дала я ответную клятву.
Другие девчонки болтали между собой и с нетерпением ждали, когда их отпустят, я же с замиранием сердца следила за съемками. То, что фотограф заметил Ларису и выделил среди остальных, — на самом деле такая удача, которую мы обговаривали, но на которую почти не рассчитывали.
Мы рассматривали вариант, что нас вообще не пустят на кастинг и придется дежурить под дверью и делать скандал. Черный пиар — тоже пиар, а мне терять в модельном бизнесе пока нечего. Мы рассматривали вариант, что придется шантажом и угрозами выяснять координаты Матеуша Ковальских и как бы случайно помелькать у него под окнами или лучше подле его машины, чтобы он обратил внимание и подумал: «Ой, да это же что-то невероятное! То, что я так долго искал!».
Вспомнив ледяной взгляд Матеуша в лифте, поежилась. Да уж, услышать от него такие слова еще нереальней, чем пройти этот кастинг с первого раза. Питон. Не знаю, кто дал ему эту кличку, но точно питон. И слава тебе Господи, что он уполз в неизвестном мне направлении. Он, конечно, босс, но на кастинг я уже попала, с фотографом и стилистом познакомилась, так что…
— Тебе не завидно? — услышала голос Корнева.
Встав рядом со мной, он внимательно наблюдал за съемкой. Но почувствовав, что я смотрю на него, повернулся.
— Нет, — ответила честно. — Немного обидно — да. И да, я расстроена. Я бы очень хотела хотя бы попробовать, но… Я надеюсь, что мне еще представится шанс.
— Когда-нибудь?
— Да.
— Ожидая «когда-нибудь», ты делаешь серой свою реальность.
— Да, — согласилась я и кивнула на его саквояж с личным набором для макияжа. — Я тоже люблю яркие краски. Но иногда приходится разукрашивать свою жизнь теми красками, что пока есть.
— Даже если все, что есть — это серый?
— Не такой плохой цвет, каким кажется. Некоторые, например, умудряются увидеть в нем минимум пятьдесят оттенков.
Корнев усмехнулся, задержал на мне взгляд и отошел. Надеюсь, он не подумал, что я намекала ему на возможный интим? Снова невольно поежилась и отвернулась — увлеклась съемкой, наблюдая, как Лариса сначала неловко и смущенно, а затем со смехом и явным интересом делает то, о чем ее просит фотограф. И снова услышала голос Корнева, ставшего рядом со мной:
— На вот, согрейся, — он протянул чашку с горячим кофе, а на мой вопросительный взгляд пояснил: — Дрожишь.
С благодарностью приняла чашку и отвернулась, ожидая, не последует ли каких-нибудь грязных намеков. Мне бы очень, очень-очень хотелось, чтобы их не было — в первую очередь, из-за самого Влада. Дело в том, что у меня есть в жизни четкие принципы, один из которых — секс по любви. Но он-то не подозревал ни о моих принципах, ни о том, что я ходила на дзюдо на пару с подругой. А мне так не хотелось обновлять синяк, который он так виртуозно замаскировал…
— Не кисни, — заметив мой взгляд, усмехнулся Корнев и опять отошел.
Только на этот раз не к своим помощникам и ассистентам, а к фотографу. Тот как раз освободился и отпустил хохочущую Ларису, пообещав ей обалденные снимки. Я наблюдала, как Корнев и Калинский о чем-то договариваются, но ровно до того момента, как Лариса, подойдя ко мне, закрыла обзор.
— Ев, — сказала она, все еще улыбаясь, — ты знаешь, а он, по-моему, вполне нормальный.
— Понравился? А как же зомби с двадцать девятого этажа?
— Боюсь, мне его не оживить, — отмахнулась Лариса немного расстроенно, но тут же приободрилась. — И вообще, я говорю о другом. Ты знаешь, мне кажется, что у нас выгорит этот план «Б». И если я пройду дальше, я смогу договориться, чтобы тебя…