– Все, что надо знать о белье, это то, что оно должно быть удобным. Не врезаться, не спадать, и держать грудь на разумной высоте. Понимаешь, о чем я? Ты наверно видела девок, которые наденут немыслимый пушап, и потом их титьки о подбородок бьются. Так не надо. Женская грудь должна говорить: «Я здесь!».
– Что говорит твоя грудь? – спросила Зум-Зум.
– Моя грудь говорит «эй, я ношу школьную форму, но под ней есть секрет!» – Сид принялась раздевать Зум-Зум. – Снимай, я хочу посмотреть, что говорит твоя грудь.
– Моя помалкивает! Знаешь, скромничает. – кричала Зум-Зум, уворачиваясь.
– Заставь ее заговорить! – Сид затолкала Зум-Зум в примерочную и задернула занавеску.
Продавцы-консультанты не без любопытства оглядывались на крики, доносившиеся изнутри. У людей, чье воображение живее и богаче, смогли бы представить сотню картин происходящего за ширмой. Две сотрудницы подкрались ближе, они сомневались – стоит ли зайти в примерочную или лучше подождать.
– Ого! – Донеслось из-за ширмы. – Сестренки, а вы ничего!
– Сестренки стеснительны, и прием сегодня не ведут! Сиднииииии! Не тудаааааа!
Зум-Зум выскочила из примерочной и тут же столкнулась нос к носу с озадаченными продавцами. Сид с хохотом выпрыгнула за ней:
– Одной тайной меньше! Ты зря комплексуешь – у тебя все на месте!
Продолжать прогулку по магазинам им не позволяло время, Зум-Зум торопилась домой, а Сидни спешила на встречу с Люком. Они перехватили по фруктовому салату у прилавка с восточной кухней.
– Спасибо. – Улыбнулась Зум-Зум. – Я давно так не веселилась. Было познавательно.
– Не буду скрывать – мне тоже понравилось. Ты простая, с тобой легко. Честно хочешь?
– Хочу.
– У меня нет подружек. Есть знакомые, есть близкие знакомые. Мы хорошо общаемся, переписываемся и перезваниваемся, но не проводим время вместе. С тобой я провела только два часа, а сложилось впечатление, будто я тебя сто лет знаю. Странно, скажи?
– Я не против повторить. – Кивала Зум-Зум, обсасывая кусок арбуза.
Глава 7
Октябрь катил на полную, вторую половину месяца погода баловала теплом всем на радость. Зум-Зум шла на утреннюю тренировку, упакованная в легкую красную куртку, каштановые волосы выбивались из-под тонкой шапочки, кеды на кроссовки ей поменять пока не удалось, поэтому ноги быстро замерзли. Ничего не поменялось в тренировке, кроме Глена.
Если раньше Глен торопился высказать свое мнение по любому поводу, то сейчас либо кивал, либо мотал головой, и все чаще молчал. Вот и сейчас он шел впереди, не сводя с черной реки туманного взгляда. В руках у него был прозрачный пакет с четырьмя бутылками воды.
– Сомневаюсь, что жажда нас будет мучат настолько сильно. Не знаю, как ты, а я не способна выпить столько жидкости. – Зум-Зум старалась разбавить прохладу отношений теплыми разговорами.
– Но это не пить, это утяжелитель. Вода грязная. – Глен говорил спокойно – держал марку.
– А это что, скотч?! Ах, ты бесстыжий! Решил перевести нашу рутинную жизнь на новый уровень? Кого ты собрался привязывать? – Она улыбнулась, но обратной улыбки не последовало.
Он встал перед ней на колени, Зум-Зум немного смутилась. Сверху его плечи выглядели еще шире, покатая спина приобрела треугольную форму, никакая куртка не смогла бы спрятать его тонкую талию.
– Ноги шире. – Глен примотал скотчем по пол-литровой пластиковой бутылке, две бутылки сунул ей в руки. – С утяжелителями будет эффективней. Даже несмотря на то, что ты весишь почти центнер, потом тебе покажется, что ты бабочка.
Зум-Зум прикинула прибавленный вес:
– Ничего не изменилось. Они не чувствуются. Это точно работает? Давай проверим. Бежим?
– Бежим? Ты пройдись для начала. – Глен жестом пригласил ее на дорожку.
– Я толстая, но не неженка!
Первые тридцать метров она держалась молодцом, поднимала колени, отводила локти и делала такие ритмичные вдохи-выдохи, что олимпийцы обзавидовались бы. Через десять минут прыть ее сошла на нет, сопли и слюни стекали с лица за воротник, ей казалось, что она довольно резво перебирает ногами, однако, она практически топталась на месте.
«Если я сейчас начну вопить, то он покатится от смеха!» – думала она в отчаянии.
– Погоди, Глен. Камушек в кедах. – Зум-Зум притворно трясла обувью.
– Ну да, ну да. – Кивал Глен в сторону. – Признайся, ты в шаге от приступа.
– Если я сейчас не прилягу, то скорее всего умруууууууууууу!
И Зум-Зум неожиданно громогласно разревелась.
Глен вдруг заметался на месте, он никак же ожидал, что доведет ее до слез. Он принадлежал к тому роду мужчин, которые при всей своей выдержке и самоконтроле не способны выдержать девчачьи рыдания, которые считают, что слезы – это не честный ход. Даже имея миллион аргументов в запасе, при виде мокрых глаз, мужика начинает трясти, как ссаную тряпку, и через мгновение он обезоружен, и готов на все.