– Неприятно тем, кто находится в радиусе поражения во время ваших выяснения отношений. – Зум-Зум не постеснялась их передразнить. – Сидни! Прости! – Зум-Зум сложила ладони в мольбе. – Люк, ты опять за старое!? – Погрозила Зум-Зум в сторону.
Что тут сказать, Люк и Сид были ошарашены этой клоунадой, до этого момента их никто не тыкал носом в их недостатки, и уж тем более не передразнивал.
– Да у нас тут цирк приехал! – Люк угрожающе навис над Зум-Зум, она почувствовала легкий неприятный запах от его рубашки.
– Зум-Зум, давай полегче. Не обижай моих друзей. – Глен посмотрел на нее таким милостивым взглядом, от чего лицо его стало немного детским.
– Хорошо. – Вдруг покраснела Зум-Зум, отчего-то ей не хотелось расстраивать Глена. Она собрала в кулак всю ненависть к этой парочке, и продолжила самым сладким голосом, на какой была способна. – Извините, ребята, я перегнула палку. Надеюсь, мы сможем поладить.
– Вот и славно! Вот и познакомились! – Вскочил Глен. – Сейчас я заберу свою подопечную на тренировку, а с вами увидимся завтра!
Глен схватил Зум-Зум за плечо, потянул на себя. Ткань на рукаве пиджака глухо надтреснула. Озадаченная Зум-Зум в тщетных попытках разглядеть дыру, закрутилась на месте, как собака, пытающаяся поймать свой хвост.
– Стой! – скомандовал Люк. – Это что же, ты не придешь сегодня ко мне на тусовку?
– Если успеем – обязательно! – Глен кричал уже из коридора.
Что тут сказать? Даже если не исключать того факта, что Глен творит мутные дела на стороне, ей было чертовски приятно, что он предпочел ее остальным. Она вдруг поняла, что у нее появился друг-мальчик, о котором она давно мечтала. И так случается, что, если этот друг идет впереди тебя, при этом вы поддерживаете дружелюбную беседу, случается уйти туда, куда идти не собирался. Глен, взявший на себя функции капитана, рулил вниз по лестнице в противоположную сторону от центрального выхода. Шагал он легко, какой-то странной походкой, носки его туфель при ходьбе смотрели в стороны друг от друга, как если бы он собирался танцевать. Зум-Зум не стала заострять на этом внимание, сейчас ее больше беспокоил разорвавшийся рукав.
– Почему мы тут? Стадион свободен. – Очнулась Зум-Зум у заднего школьного двора, который вел к хозяйственным помещениям. Здесь Зум-Зум бывала в дни субботников, а вообще это было одно из тех мест, которое ученики использовали для тайного курения, игр в карты и разных нарушающих устав дел.
– Я только что записал тебя добровольцем по уходу за школьной территорией. Три следующие недели после уроков ты будешь работать тут помимо различных субботников. Я, разумеется, записал нас обоих, но, разумеется, ты будешь отдуваться за двоих. Эта нагрузка сопоставима с твоими возможностями. Тебе надо больше шевелиться, в тебе, как и во всех полных людях, много лишней жидкости, которая наполняет жировые клетки. Активно потеем! Метла вон там.
Зум-Зум затрясло:
– Ты не боишься, что эти волны смоют тебя?! А меня спросить? Может у меня планы?! Меня, может быть, люди ждут! Я могу и на кружок торопиться!
– А ты записана хоть на один кружок? – спокойно спросил Глен.
– Нет! Но могла бы!
– А я мог бы родиться вомбатом. Но, как видишь, я не вомбат. Ты обещала слушаться. Это надо тебе в большей мере, чем мне. И чтобы было эффективней, ускорься!
– В большей мере, чем мне! Бе-бе-бе. – Передразнила его она самым некрасивым лицом. – Тебя в детстве учебником литературы били что ли? Разговаривать нормально не можешь…
Уже по привычке Зум-Зум рисовала в воображении, как она наносит несовместимые с жизнью раны на теле Глена. Понятно, что голыми руками проучить его не удастся, поэтому в мыслях она применяла все орудия труда, стоящие в сарае, по очереди.
– А ты чем будешь занят? – встрепенулась она.
– Домашку сделаю, пока дождь не пошел.
Когда ее ярость прошла, то Зум-Зум заметила, что в итоге получился неплохой тандем: Глен читал вслух заданных по литературе зарубежных классиков, Зум-Зум подметала площадку, каждый раз испепеляя Глена взглядом, когда он тыкал пальцем со словами «вот там мусор пропустила!». Ее всегда красное лицо обливалось потом от перетаскивания старых стульев и парт, в подмышках образовались токсичные сырые пятна, которые расползались на спину и бока, ступни горели адским пламенем в неудобных не разношенных туфлях, приобретая свежие мозоли. И все же в ее груди разливалось приятное тепло от того, что у нее появился друг.