Так или иначе, я все-таки побываю в Парамусе.
Из дневника Риддли Уокера
5 апреля 1981года
(продолжение)
Грузовик представлял собой старую колымагу, ветровое стекло по краям было молочным; обогреватель не работал, а пружины были просевшими; сиденья были шишковатыми, и вонь выхлопных газов поднималась через пол, вероятно, из неисправной выхлопной трубы или коллектора. Но сборщик пошлины перед мостом Джорджа Вашингтона даже не взглянул на нас, и я счел это хорошим знаком. Кроме того, радио работало. Когда я включил его, первое, что влилось мне в уши, был Джон Денвер: «Как здорово снова вернуться домой! Иногда эта старая ферма кажется мне давно потерянным другом...»
- Пожалуйста, - сказал Билл. - Тебе это точно необходимо?
- Мне это нравится, - сказал я и начал притопывать ногами. Между нами кое-что стояло... среднего размера бумажный пакет с логотипом «Смайлера». Внутри лежали те немногие вещи генерала, которые Зенит счел неудобоваримыми. Дипломат Безумного Цветочника лежал под сиденьем, издавая очень неприятные вибрации. И нет, я не верю, что это было только мое воображение.
- Тебе это нравится? Риддли, я, конечно ничего не имею к людям с твоим цветом кожи, но разве афроамериканским джентльменам вроде тебя обычно не нравятся такие люди, как Марвин Гей? «Темтейшен»? «Стилистик»? Джеймс Браун? Артур Конли? Отис Реддинг?
Я хотел было сказать ему, что Отис Реддинг мертв, как и тот парень в кузове старого дребезжащего грузовика, в котором мы сейчас переправлялись через Гудзон, но потом решил придержать язык за зубами.
- Мне нравится именно эта песня. - На самом деле, так оно и было. - Выгляни наружу, Билл. Луна поднимается с одной стороны, а Солнце садится с другой. Это то, что моя мама называла «Двойным наслаждением».
- Я расстроился, когда услышал о твоей маме, Риддли, - сказал он, и я поблагодарил его за это. Однако только в моей голове, где он больше не мог слышать благодарности. После того, как мы покинули здание, где теперь верховодит Зенит - общий на всех плющ.
- Спасибо, Билл.
- Она... ты знаешь, она страдала?
- Нет. Я не думаю.
- Хорошо. Это хорошо.
- Да, - ответил я.
Песня Джона Денвера закончилась и была заменена кое-чем другим, несоизмеримо худшим: Сэмми Дэвис-младший пел о Кэндимене: «Кто может взять радугу, и погрузить ее в сон». Содрогнувшись, я выключил радио. Но песня Джона Денвера не выходила у меня из головы: «Как здорово снова вернуться домой».
Мы остановились со стороны Джерси - я на пассажирском сиденье, а Билл за рулем старого грузовика с выцветшими наклейками «Хлебобулочные Изделия от Холсума» по бокам. Он позаимствовал его у своего друга, который, надеюсь, никогда не узнает, что мы перевозили, завернув в старый ковер, который Херб Портер нашел в каморке.
Когда за несколько часов до этого Билл закончил излагать свой план, Роджер сказал:
- Ты не сможешь сделать это в одиночку.
- Я помогу, - сказал я.
- Ты? - Спросил Джон. - Но ты же... - он замолчал, но находясь на пятом этаже дома 490 по Парк Авеню Саут, в присутствии Зенита, мы все слышали продолжение его мысли: - ты же просто уборщик!
- Больше нет, - сказал Роджер. - С этого момента я нанимаю тебя в качестве редактора, Риддли. Если ты не возражаешь, конечно же.
Я одарил его своей улыбкой негра Джима, в которой было около двух тысяч огромных белых зубов.
- Я простая уборщик, чтобы стать редактар в этот прекрасный издательства? Ну, шо! Шо! Это быть бы просто прекрасна!
- Но если ты только перестанешь говорить с таким акцентом, - сказал Джон.
- Я же быть уборщик и только пытаться стать редактар! Буду улучшать ма говорить, эта прекрасна!
- По-моему, это пахнет подкупом, - сказала Сандра. Она сжала мою руку и недоверчиво посмотрела на Роджера.
- Тебе виднее, - сказал Роджер, и она, конечно же, поверила. Чувство семьи было слишком сильным, чтобы его отрицать. Одному Богу известно, что нас ждет впереди, но мы вместе в этом участвуем. В этом больше не может быть никаких сомнений.
- Чем ты собираешься ему заплатить? - Герб хотел знать. - Купонами экстра скидок «Смайлера»? Эндерс никогда не одобрит зарплату еще одного редактора. А если он узнает, что ты продвигаешь на это место бывшего уборщика, так тот вообще обосрется.
- Что касается оплаты труда, то согласно платежной ведомости, Риддли пока останется в качестве уборщика, - сказал Роджер. Он говорил совершенно спокойно, как будто был абсолютно уверен в себе. - Позже у нас будет достаточно денег, чтобы выплачивать ему полную зарплату редактора. Риддли, как тебе 35 000 долларов в год? Начиная с 4 апреля 1981 года?