История, рассказанная в эпистолярном жанре, продолжается письмом Джона Кентона его невесте, Рут Танака, которая работает над кандидатской диссертацией в Калифорнии.
30 января 1981 года
Дорогая Рут,
Мне тоже было приятно поговорить с тобой вчера вечером. Несмотря на то, что ты находишься на другом конце страны, я не знаю, что бы без тебя делал. Наверное, это был худший месяц в моей жизни, и без тебя и твоей поддержки не представляю, как бы я его пережил. Поначалу я испытал сильный шок и отвращение от тех фотографий, но потом обнаружил, что можно ко всему привыкнуть, и Роджер, несмотря на то, что пытается играть роль сварливого редактора из рассказа Дэймона Раньона23 (или из пьесы Бена Хекта24, не помню), оказался настоящим другом с золотым сердцем. Когда всё это на меня навалилось, он не переставал оказывать мне поддержку.
Страх плох, но гораздо хуже ощущение собственной глупости. Когда человек напуган, он может призвать себе на помощь свое мужество. Когда он унижен, ему остается лишь позвонить своей невесте, находящейся далеко, и поплакаться ей в жилетку. Поэтому хочу поблагодарить тебя - за то, что была всё это время со мной, за то, что поняла меня… и не окрестила меня старой истеричной дамой, шарахающейся от всякой тени.
После вчерашнего нашего разговора мне позвонил Бартон Иверсон, начальник полиции Сентрал-Фолс. Он был в высшей степени выдержан, однако позволь мне для начала восстановить всю цепочку событий с момента получения рукописи Детвейлера в прошлую среду. Понимаю твое вчерашнее замешательство, но теперь, после ночного сна, надеюсь, я смогу объяснить всё лучше (и без участия «Ма Белл»25, бьющей по карману!)
Кажется, я говорил тебе, что реакция Роджера на фотографии с жертвоприношением была мгновенной и незамедлительной. Он примчался ко мне, сломя голову, оставив двух дистрибьюторов ждать в его офисе (по-моему, Фланнери ОКоннор26 однажды сказала, что хорошего дистрибьютора еще нужно поискать), и когда я показал ему снимки, он побледнел, зажал рукой рот и издал странный звук, словно подавился, из чего я сделал вывод, что, скорее всего, был прав относительно качества фотографий (хотя в данном контексте слово «качество» - неудачное слово, но более подходящего я не могу подобрать).
Он постоял молча минуты две, затем сказал мне, что следует позвонить в полицию Сентрал-Фолс, но больше никому ни о чем не распространяться.
- Всё же они могут оказаться подделками, - сказал он, - но лучше не рисковать. Положи их обратно в конверт и больше к ним не прикасайся. Там могут быть опечатки пальцев.
- Но они не похожи на подделки, - сказал я. - Не правда ли?
- Не похожи.
Он вернулся к дистрибьюторам, а я позвонил в полицейский участок Сентрал-Фолс, это был мой первый разговор с Иверсоном. Он внимательно выслушал весь мой рассказ, а затем взял номер моего телефона. Он сказал, что перезвонит через пять минут, но причину не объяснил.
Он перезвонил приблизительно через три минуты и велел отнести фотографии в 31-й полицейский участок на Парк Авеню Саут, 140, после чего нью-йоркская полиция перешлет фотографии с жертвоприношением в Сентрал-Фолс.
- В три часа дня мы их получим, - сказал он. - А может, и раньше.
Я спросил его, что он собирается делать до той поры.
- Ничего особенного, - ответил он. - Отправим полицейского в штатском в этот цветочный дом и выясним, работает ли еще там Детвейлер или уже нет. Надеюсь, что это не вызовет подозрений. До тех пор, пока я не увижу фотографий, мистер Кентон, ничего большего я сделать не могу.
Я с трудом удержался, чтобы не сказать ему, что он может сделать гораздо больше. Я не хотел, чтобы Иверсон меня отфутболил, как типичного нахального ньюйоркца, и не хотел раздражать этого парня своей суетой. В конце концов, напомнил себе я, Иверсон ещё не видел фотографий. Наверное, в данных обстоятельствах он действовал максимально оперативно, ведь у него был только звонок от незнакомца, незнакомца, который запросто мог оказаться шутником.
Я добился от него обещания, что он перезвонит мне сразу, как только получит фотографии, а потом отправился с фотоснимками в 31-й полицейский участок. Там меня уже ждали: сержант Тиндейл встретил меня в приемной и взял конверт с фотографиями.
Он также взял с меня слово, что я останусь в офисе, пока меня не известят.
- Имеете в виду начальника полиции Сентрал-Фолс...