На крики прибежала мама Алены, подтянулись другие соседи. Мама сорванца долго извинялась, сказала, что они живут в соседнем доме, что попробует починить пострадавшего мишку, а сына накажет по всей строгости. На этом и разошлись. Мама забрала содрогавшуюся в немой истерике Аленку, женщина увела мальчишку домой. Они пришли на следующий день. Принесли с собой мишку, правда, без носа, но целого и невредимого. Оказалось, медвежонка порвал другой мальчишка, что подтвердила наблюдавшая из окна соседка с первого этажа, а Женя случайно оказался рядом.
— Мой Женька, конечно, не подарок, — нежно поглаживая затылок смущенного мальчика, говорила женщина, — но совершить подобное зверство просто не мог. Жаль только, наказала его ни за что, до вечера в углу простоял, и, что удивительно, молча, ничего не сказал в свою защиту. А мишку вашего я зашила, негоже топтыге пропадать. Только вот нос его мы так и не нашли.
Настала очередь извиняться Аленкиной мамы. Женщина снисходительно кивнула, мол, кто в жизни не ошибался, представилась Любой, поинтересовалась, откуда они переехали. Мама угостила гостей чаем с горячими пирожками. Улучив минутку, Аленка подошла к Жене и позвала его в детскую играть. Так началась их дружба, затянувшаяся на долгие годы.
— Э-э-э-э, — протянул вдруг мишка.
Алена вздрогнула, очнувшись от воспоминаний. Близорукие глаза, носить очки девушка стеснялась, постепенно сфокусировались на симпатичной мордочке. Девушка разглядела живые глаза, никак не вязавшиеся с коричневым плюшем, они смотрели на нее в упор, каким-то потусторонним взглядом. Алена хотела отвернуться, но не могла. Через мгновение мишка исчез, на его месте, медленно проступая сквозь искусственный, местами потертый мех игрушечного зверя, проявилось человеческое лицо. Женька?!
Чувствуя, как волосы на ее голове, точно наэлектризованные, становятся дыбом, Алена потрясла головой, старалась прогнать наваждение, но Женя не исчезал, напротив, знакомые черты становились все четче. Девушка застыла, не в силах отвести глаз от его мертвенно-бледного лица. Мурашки побежали по телу, ледяная волна, ударив в ноги, намертво пригвоздила к полу. Руки чувствовали мягкую ворсистую ткань, впившиеся в тело игрушки пальцы ощущали под ней опилки, а глаза упрямо видели иное.
Где-то громко ухнула дверь. Резкий звук многоголосным эхом разбежался по пустынным пролетам лестницы. Видение вдруг испарилось — Аленка снова держала в руках обыкновенного плюшевого мишку. Точно во сне, девушка усадила мишку к стене и облегченно вздохнула.
Мама встретила ее на пороге, лицо ее было белее снега, а в глазах застыли бисеринки слез:
— Мама?! — вскрикнула Алена.
— Женя в коме… — тихо проговорила мама, — схватился за оголенный высоковольтный провод…
— Как? — сползая по стенке на стоящую за дверью табуретку, выдохнула Алена.
— Пока ничего не знаем, я сейчас в больницу поеду. Нюшу к бабе Паше отвела. Ты со мной?
У Алены не было сил ответить, перед глазами стоял сплошной туман. Мама ушла, захлопнув за собой дверь. Алена осталась одна. Вчерашний разговор, его и разговором то назвать трудно, так, перекинулись парой слов, словно сам собой всплывал в голове.
— Лен, я к тебе, поговорить, — окликнул ее Женька, входя в комнату.
— Заходи. — Уткнувшись в зеркало, Алена накладывала на длинные ресницы последние штрихи туши. Потом поправила волосы и повернулась.
Женька остановился у порога, словно не решаясь войти.
— Какой ты взрослый стал, — стараясь прервать неловкое молчание, произнесла Аленка, — совсем мужчина. Ну, говори, что молчишь?
— Ты красивая, то есть я хотел сказать, ты очень красивая и так, без краски, — с заметным усилием заговорил Женька.
— Спасибо, — кивнула Аленка, — ты это хотел мне сказать? — Нет. — Он запнулся, опустил голову, некоторое время смотрел себе под ноги, потом, точно решившись на что-то, поднял глаза: — Точнее, и это тоже, прости.
Алена в замешательстве пожала плечами, видеть друга в таком состоянии ей еще не приходилось. Она почувствовала, как щеки наливаются стыдливым румянцем, и что-то еще, удивительное, непривычное, чему не было объяснения.