Судорожно мну визитку и бросаю ее в чашку с недопитым чаем – он ведь не думал, что я соглашусь встретиться с ним?
Я – та вымирающая девушка, которая видит его насквозь. Которая вовремя раскрыла глаза, одновременно разочаровавшись в любви. Я – та, которой вместе с костями ломали сердце.
Сам дьявол свел нас вместе.
Он лихо пудрит мозги девушкам, гипнотизирует их, завораживает, а они с охоткой падают ему в ноги. И пусть до недавнего времени, я ничем от них не отличалась – такого больше не повторится. Больше нет.
Скидываю кеды. Бросаю на пол сумку. Оставляю рубашку на крючке и прохожу в кухню. Мне нехорошо, поэтому, я падаю на раковину, нащупываю краник и набираю в ладони холодную воду. Пью. Мое жадное глотание эхом раздается по крохотной комнатке. Избавляюсь от душащей сухости во рту и издаю облегчающий стон.
Мне нужно успокоиться. Пока я дома – я в безопасности. Мне не о чем переживать. Кроме того, что он знает мой адрес. Как он вообще нашел меня?
В квартире темно. Так же, как в душе. Мне жутко находится здесь одной, но это куда лучше, чем подвергнуть опасности свою семью. И пусть я всем сердцем ненавижу свою никудышную мать, а ее четверо детей хотят моей смерти – я не желаю им зла. Я давно простила их за изуродованное детство. Давно простила.
За моей спиной раздаются непонятные звуки. Я иду к окну, чтобы закрыть форточку, но свет в квартире неожиданно включается, и моя душа вылетает из тела. В горле застывает крик.
– Так и знал, что не захочешь встретиться и, поэтому, решил подождать тебя здесь. Надеюсь, ты не против?
Мне хватает нескольких секунд, чтобы различить явь от дурного видения. Он действительно был здесь. В моей квартире. На моей кухне. Наверное, он проник через окно.
– Слушай, твоя соседка напомнила мне терминатора, – содрогается он. – В какой-то момент мне даже показалось, что она сожрет меня.
Он стоит в нескольких метрах от меня. Смеется. Его забавит мой страх.
– Что с тобой, Тати? Ты не рада меня видеть?
– Не называй меня так, – рычу я, следя за каждым движением.
Он вальяжно облокачивается локтями о подоконник и изучает мой скромный интерьер.
– Я буду называть тебя так, как сам того пожелаю, – он заканчивает осмотр и вонзается в меня острым взглядом. – Ты поняла меня, Тати?
Нотки иронии в его голосе вызывают во мне тошноту.
– Что тебе нужно, Тед?
На его лице вспыхивает недоумение.
– Я соскучился, – с обидой заявляет он. – Как только у меня появилась возможность, я приехал к тебе.
– Зря ты это сделал.
Тед хмурит брови.
– Ох, милая, не делай драму. Иногда, расставания идут людям на пользу.
– Тебя не было полгода! – взрываюсь я и сразу же жалею о своих эмоциях. Я несколько месяцев стирала его из своей памяти, топила чувства в слезах – все напрасно? Нет. Кроме безразличия, он больше ничего не получит.
– Целых полгода? –наигранно поражается он, а потом лениво морщиться в лице. – Знаю, знаю, мое путешествие затянулось. Я сам этому не рад. Но ведь это не помеха нашим чувствам, так?
Из моего горла вырывается нервный смешок. Я запрокидываю голову к потолку, поджимаю губы и разочарованно качаю головой.
Я не вижу его, но знаю – ему это не нравится.
– А что тебя смешит, Тати? Я думал, что мы с тобой навсегда. Такой ведь был уговор?
Я возвращаюсь к нему, но не нахожу ответа. Просто смотрю.
На нем все также висит черная кожаная куртка, а грудь обтягивает белоснежная майка. Волосы растрепаны. Челка слегка спадает на глаза. Он выглядит уставшим, но не подает виду. Не в его правилах показывать свою слабость.
– Не разыгрывай сцену, Тед, – протягиваю я. – Ты сам понимаешь – между нами все кончено.
– В тебе говорит обида.
– Нет. Я вполне серьезно. Все кончено.
– Что? – сердиться он и отталкивается от окна. – И когда ты это решила? Вчера? За чашкой кофе? Или неделю назад, когда нашла себе нового песика? А? Или может полгода назад, когда лезла ко мне в штаны и молила остаться? Тогда все закончилось, Аста?
Я чувствую отвращение каждой клеточкой своего тела.
– Какая же ты мразь, – шиплю я.
– Ну, ну, – он качает указательным пальцем в воздухе, – я ведь предупреждал тебя, что будет, если из твоего симпатичного рта вылетит еще хоть одно скверное слово. Предупреждал?
– Почему ты вообще мне указываешь? Все кончено, Тед!
Он бьет кулаком по столу, отчего подпрыгивает конфетница.
– Да что ты заладила: «Все кончено! Все кончено!». Раздражает. Ты стала слишком предсказуемой и нудной, Тати. И вообще, я жутко голоден, – он подходит ко мне, отталкивает и открывает дверцу холодильника. – Что у тебя есть пожрать?