Комната Теедо.
20 июля 2002 года.
09:15
– Доброе утро, ребята, – приятный женский голос не пощадил мою психику. Открыв глаза, я увидела мирно спящего Теда, а следом улыбающуюся Нелли, отчего моя сигнализация сработала незамедлительно.
Я громко взвизгнула, неслабо напугав при этом женщину.
– Черт, Тати, – пробурчал Тед, уткнувшись носом в подушку. – Напомни, почему ты отказываешься носить намордник? Сошьем на заказ. Бантик прилепим. Будешь самой модной девчонкой на острове.
В голову прилила кровь. Сгорая от неловкости, я приподнялась на локти и одарила Нелли улыбкой «Мисс скромность 2002».
– Здрасте, – а вот мой голос явно отличался от ангельского. Вот идиотка. Мне следовало прочистить горло прежде чем открывать свой рот. У бедняжки Нелли чуть ресницы не выпали, когда с ней поздоровался гомункул Аста.
Глаза женщины забегали, когда она увидела, чем мы укрывались.
– Привет, – пискнула она, а потом посмотрела на Теедо. – Сынок, откуда здесь эти деньги?
Тед ударился лбом о подушку и устало выдохнул.
– Это фальшивки, мама. Вчера мы с Асти играли в магазин.
И почему говорит он, а краснею я?
– Ясно, – не стала докапываться она, будто боялась услышать худшую из версий. – Спускайтесь вниз. Я приготовила вам завтрак.
Я уже заочно полюбила эту милашку. Первое, что она пожелала сделать, так это накормить меня. Накормить, Теда мать! Разве можно предположить знакомство прекраснее этого? Не думаю. Именно поэтому у Бригитты никогда не будет невестки.
– Нам? – удивленно пробурчал Тед. – Как ты узнала, что я не один? Признайся, разговоры про жучки были не шутками? А у зубного мне меняли не пломбу? Да?
Женщина обиженно скрестила на груди руки.
– На пороге стояли ее кроссовочки, – голубые глаза Нелли засверкали. – Кстати, я зашила один из них. Надеюсь, ты не против, Асти?
Да она просто чудо! Не пожалею часть украденных денег и поставлю ей памятник. Потрясно. Просто потрясно.
– Мы выйдем чуть позже, мама, – сонно гаркнул Теди. – Я не выспался и дико хочу спать. Пока.
В этот момент я вспомнила, что наш «лунатик» устроил себе ночную прогулку, позабыв предупредить об этом меня, что вызывает много подозрений.
Где он шлялся, черт возьми?
– Поторопись, Теди, – настроение мамы заметно ухудшилось. – Нас с тобой ждут в полиции. Тебя хотят допросить. Мы должны быть в участке через час. Так что поднимайся.
Я перестала дышать.
– Ерунда, – отмахнулся он, даже не открыв глаз. – Они уже допросили меня. Все обвинения по случаю смерти Стейнер с меня сняты.
– Это касается не Теи, Теедо, – заявила она, отчего дурнота подступила к моему горлу.
– Серьезно? – хныкнул он. – Чего тогда?
– Перестань вести диалог через подушку! – а вот и у самой нежной Росси прорезался голосок. – Думаешь, мне приятно разговаривать с твоей спиной, наглец?
– А разве нет?
– Повернись к матери лицом, сейчас же!
– Не могу, – хохотнул Тед.
– Это еще почему?
– У меня маяк, мама. Утренний маяк.
У меня отвалилась челюсть. Я округлила глаза на недоумевающую Нелли и прикрыла рот ладонью.
– Что еще за маяк? – не унималась глупышка.
– Спроси у папы, – фамильярно заявил он. – А лучше попроси сводить тебя на персональную экскурсию. Последнее время ты какая-то дерганная.
– Я не понимаю…
– Мы скоро спустимся, – влезла я, не в силах больше терпеть его издевательства над матерью. А когда Нелли скрылась за дверью, я со всей дури ударила Теда по башке. – Что это сейчас было?
Сказать что я была зла на него – ничего не сказать; Мне хотелось его задушить? – в самый раз. Эта милая женщина не заслужила такого обращения. Тем более после того как приготовила мне завтрак. Кстати, что это? Блинчики?
– Не смей поднимать на меня руку, Тати. Я повторюсь, но это будет в последний раз, – грубо ответил он, хотя был спокоен как удав.
Я задохнулась от возмущения.
– Ох, ну простите, царская задница! Это ведь только тебе все позволено! Например, сваливать ночью и шататься, где вздумается! Ты же у нас кошак – гуляешь сам по себе! Тебе плевать на всех остальных! Чихать ты хотел на меня и на свою мать! – во мне кричала обида. – Зачем ты нахамил ей?! Почему тебя снова ждут в полиции?! Где ты был всю ночь, черт возьми?!
Тед выдержал небольшую паузу, а потом процедил:
– Свободна.
– Что? – на выдохе переспросила я.
– Я сказал, свободна.