– Аста!!! Куда ты запропастилась, стерва?!
– Я здесь, мам, – неохотно отвечаю я и приподнимаюсь на ноги.
Моя обезумевшая мать выбегает на крыльцо. Ее левое веко повторяет кардиограмму сердцебиения, а вставшие дыбом волосы, карябают козырек.
– Вот ты где, мерзавка, – рычит она и вешает мне на шею слюнявого Пауля. – И чтобы до вечера меня никто не трогал, ясно?
Я послушно киваю.
Скорее всего, она закроется в своей комнате, где есть гора носовых платков и три блока сигарет, придвинет к себе ведро для окурков и будет содрогаться от плача, вспоминая последнего любовника. Его звали Иво, кажется.
Опустившись на крыльцо, я посадила Пауля себе на колени. Из его ноздрей надувались сопли, но он выглядел достаточно довольным. Еще бы, эти пузыри такие огромный.
– Чего лыбишься? – спрашиваю я брата. – Нет ничего веселого в том, что твой отец свалил из дома, лишив тебя питания и подгузников. Тебя бросили, блинчик, понимаешь? Так же, как и всех нас.
В ответ Пауль лишь срыгнул.
– Эх, кому я это говорю? – вздыхаю я. – Ты ведь только испеченный блинчик и ничего не понимаешь. Когда ты подрастешь, то сильно разочаруешься в своей жизни, а пока пускай пузыри. На здоровье. Пусть хоть кто-то в нашей семье будет уметь радоваться. А пока погреемся на солнышке, дружок. И, пожалуйста, потерпи с туалетом. Договорились?
Я блефую, когда говорю о солнце. Истинная причина, по которой я целыми днями просиживаю на крыльце – другая. Я мечтаю увидеть, хотя бы одним глазком, Теедо Росси. Его тренировки кончаются в половину первого, а соответственно, ровно через двадцать минут, он будет возвращаться к себе домой.
Еще будучи пятнадцатилетнем мальчишкой, Теедо смог растопить мое, напичканное поролоном, плюшевое сердце. Тогда я навсегда забыла про куклы. Мне не составило большого труда заменить игрушечного принца на настоящего – проще простого. Только вот такие девочки, как я, принцессами не становятся.
Теедо Росси был моим соседом. Его семья переехала в наш городок, когда мне исполнилось тринадцать, и тогда моя жизнь перестала быть прежней. Я целыми днями просиживала на окне своей маленькой комнаты, в надежде увидеть его. Теедо уходил поздней ночью, а возвращался только под утро, отчего мне пришлось позабыть про сон. Нас разделяла огромная площадь, – мой неухоженный двор, пара заборов, длиннющая дорога и его шикарная терраска – но, это не мешало мне следить за его жизнью.
Тед, как он просил его называть, был довольно загадочной личностью. Он часто скитался в одиночестве, объясняя это тем, что не переносит суету, которую создают глупцы. Однако у него была масса друзей и триллион поклонниц. Целый фан-клуб. Я не могла вступить в этот клуб, так как мне было тринадцать, а это недопустимо. Абсурдно. Малолетка не смеет приближаться к Теедо. Во взрослом возрасте мы не замечаем этой разницы, а вот для подростков два года – это расстояние от Южного полюса до Северного. Целая жизнь. Бесконечность. Наверное, Тед даже не подозревает о существовании девочки, которая готова выскоблить его имя на своем сердце.
– Кстати, – за спиной звучит голос мамы, отчего я вздрагиваю. Она тычет в меня белым конвертом. – Передашь это письмо семье Росси. Глупый почтальон закинул его в наш ящик. Если взрослых не окажется дома, то передашь его их сосунку. Он должен скоро вернуться.
Дрожащей рукой я беру письмо и не могу поверить такой удаче.
Когда мама уходит, я танцую с младенцем на руках.
У меня появился шанс. Я смогу передать его Теду и даже поговорить с ним. Немыслимо! И кто бы мог подумать, что именно моя мама сделает для меня такой чудный подарок? Впрочем, она никогда мне их не делала, но это письмо компенсировало все прошлый праздники и дни рождения. О мой бог! Осталось каких-то пять минут, и я смогу узнать, какого цвета глаза у этого парня.
– Бруно, Оскар, вы только посмотрите! Два говноеда нашли друг друга! – солнце загородила тучная Сильвия. Она жевала шоколадную конфету и даже не подозревала, что на говноеда похожа именно она.