почему я всегда попадаю в самую задницу? Хоть бы раз пролететь мимо. Но нет, Аста Ваэр всегда вляпается в приключения, которым позавидует сам Мюнхаузен. Где я, черт возьми? Кто меня похитил? Боже, пожалуйста, пусть это будет Квентин Тарантино. Ну, или Йонас, хотя бы.
Краем глаза я заметила, что к машине приближался человек. И пусть до красавицы мне было далеко, я притворилась спящей. Спящей «красавицей», которой снился электрический стул, потому что мои конечности нехило потряхивало. И от похмелья. И от страха.
Водительская дверь распахнулась. Я замерла. Машина просела под тяжестью незнакомца. Устало вздохнув, он поднял пистолет с пола и вернул его в бардачок. Негромко включил музыку и стал игриво посвистывать себе под нос.
И все? Он что не собирается будить меня? А как же поцелуй, который должен был привести меня в чувства? Ну чего же ты, Квентин?
– Если ты решила, что я поверю в твой сон, то сильно ошибаешься, – прозвучал бархатистый голос. – Я покупал нам завтрак, когда ты довела машину до истерики. Что за привычка такая оглушать всех окружающих, Тати?
Мои глаза распахнулись от ужаса. Внутренности скрутило. Сглотнув болевой ком, я неохотно повернулась к водителю и раскрыла рот.
– Как спалось? – Тед озарился в улыбке. В руках он держал два картонных стакана, а казалось, будто мое горло. – Надеюсь, тебя не тошнит от кофе?
В панике попятившись назад, я смачно ударилась затылком о ручку.
– Ух, – скривился Росси. – Очень больно?
Хм, ирония, как же без нее?
Все такой же наглый, самодовольный тип с обескураживающей улыбкой и совсем не похожий на Тарантино. Скорее на дьявола с ангельской внешностью, который завербует одним лишь взглядом зеленых глаз.
Сердце невольно начало метаться по грудной клетке.
– Как? – прохрипела я, отстраняясь от него, как от опасного хищника.
– Как ты здесь оказалась? – беззаботно уточнил он. – Ох, всего лишь воля случая. Я приехал на праздник к своему другу. После долгого лечения ему удалось побороть простатит. Тебе известна эта болезнь?
В ответ я пронзила его злостным взглядом. Он издевается?
– Так вот. Вечеринка была скучной, пока не появилась ты. Признаюсь, я был удивлен увидеть тебя снова. Приятно удивлен, – его взгляд стал лукавым. – Ты была очень опечаленной. Такой одинокой. Я не мог бросить тебя.
– И поэтому решил украсть?! – ругалась я, но только потому что не знала, как вести себя.
Росси. Совсем рядом. Его присутствие всегда парализовало меня, а сейчас – обескуражило. Прошло столько времени, а я по-прежнему реагирую на него неадекватно, словно мои чувства ни на грамм не угасли.
– Не переживай, – сухо ответил он. – Вечером верну тебя домой. Или боишься, что Лойт побежит заявлять в полицию о пропаже?
Серьезно? Появился из ниоткуда, а теперь еще и высмеивает?
– Не смей говорить о Лойте! Не смей говорить о нем так!
– Так – это как?
– А вот так!
Тед нахмурился.
– Я не понимаю тебя, Тати.
– Будто ты ревнуешь, – выпалила я, но сразу же об этом пожалела.
Это насмешило его.
– Где я, а где он? – фыркнул Тед. – Лойт мне не конкурент. И скажу тебе по секрету, – наглец наклонился ко мне, отчего я шарахнулась, – таких вообще не существует.
Бла-бла-бла. Он совсем не изменился.
– Рада узнать, что твоя самооценка продолжает карябать небо, – ехидно пропела я, заняв нормальную позицию. Он не должен знать, что пугает меня. Он должен увидеть безразличие, которого нет. – Так зачем я здесь, Тед?
Он выбросил стаканы с кофе в окно и равнодушно дернул головой.
– Я соскучился. Хотел сводить тебя в зоопарк, показать кроликов…
– Я уже насмотрелась на одного из них, – мои руки скрестились на груди. – Сначала пропадаешь, а потом заливаешь мне чушь про зоопарк? Смешно. Ты вроде как исчез из моей жизни, так вот и вали туда, откуда пришел, – неуверенно проговорила я, нервно потряхивая ногой. – Где ты там живешь? В преисподней? Прости, не знаю ни одного названия улицы в Аду.
– Не так далеко, как тебе могло показаться. Я был рядом, Тат, – его тон стал серьезным. – И, хочешь ты этого или нет, но я всегда буду рядом.
– Звучит как угроза.
– Пусть так.
Мы замолчали. Это было сложно. Его энергетика подавляла меня. Сон стал явью. А самое страшное, что я не ощущала разочарования. Какая-то часть меня всегда хотела этого, когда другая боялась признать, но теперь тоже сдалась. Тед стал для меня той самой табличкой «Запрещено», которую так и хочется переступить.