– Хочешь сказать, что ты все еще…, – задохнулся он.
– Может быть тогда сам проверишь, умник?! – теперь вскипела я.
Мышцы его лица заметно расслабились, но не он сам. Тед снова отошел от меня на несколько метров, схватился за голову и громко выругался, а потом принялся драться с кустами.
Я дала ему время успокоиться. Его сильно трясло, что нельзя сопоставить с безразличием. Мне льстила его реакция, но упиваться ей было вверх цинизма.
Я наблюдала за его гуляющими плечами.
– Ты – псих, - начала я, когда тот угомонился. – Ненормальный. И, мне плевать, что ты сумасшедший. Я сделала свой выбор, Тед. Прости, что сомневалась в тебе, но… все было так запутанно. Мне не нужен этот чертов день, я уже поменяла свое мнение.
Он замер, но не обернулся.
– Все это время, я не могла выкинуть тебя из головы… Черт, да это просто невозможно. Не знаю как ты, но я не могу без тебя. Мы одно целое, как… Тыковка и Сладкая зайка, – хныкнула я и из моих глаз покатились слезы. – Я люблю тебя, идиот. И, всегда любила только тебя.
Подняв глаза, я увидела Теда, который уже успел приблизится. Резким движением он усадил меня на горячий капот и вцепился в лицо.
– Повтори, – потребовал он, пронзая меня бешенным взглядом.
– Люблю, – выдавила я, глотая слезы. – Не Лойта. Только тебя.
Его тяжелое дыхание раздувало мои волосы.
– Мне не нужен Лойт, слышишь?
– К черту Лойта.
Он впился в меня жадным поцелуем. Таким долгим, что захотелось потерять сознание и навсегда остаться в его объятьях.
Горячая кровь пульсировала в венах, когда пальцы Теда скользили по моей спине и мое тело отвечало на каждое прикосновение. Я чувствовала тепло его груди и сгорала от странного желания. Мне не хотелось останавливаться, но вот у Теда были другие планы.
Неохотно оторвавшись от моих губ, он посмотрел на меня вопросительным взглядом. И верно, ведь второй попытки оторваться от меня у него не будет. Мой ответ был слишком очевиден, и Тед понял меня без слов.
30 мая 2004 года.
01:15
Ах вот оно как… Теперь я понимаю девчонок, которые с воздыханием рассказывают об этом. Что ж, роман Вирджинии Хенли «Покоренные страстью» тоже не солгал. Разве что пригасил истинные эмоции. Все было просто волшебно.
Тед остановился у своего бывшего дома. За всю дорогу он не проронил ни слова, что было очень странно.
Я с печалью посмотрела на темное окно своей комнаты, но тут же отмела всю грусть, когда вернулась к Теедо.
– Я соскучилась по твоей комнате, – игриво прошептала я, наглаживая его затылок. – У тебя остались диски с Робби?
От Теда веяло холодом. Решив, что это лишь мои догадки, я продолжала ластиться на его плече.
– Я привез тебя домой, – без эмоций проговорил он. – Разве ты забыла о нашем уговоре? Я обещал тебе навсегда потеряться. И, я привык сдерживать свои обещания.
Меня пронзило нервным смехом.
– Что за шутки, Тед? Больше ты не убежишь от меня.
Я потянулась к его щеке, чтобы поцеловать, но он увернулся.
– Слишком близко, Тати, – выпалил он.
Меня лизнула боль, когда Тед вернул мне мои же слова. Если он так решил поиздеваться, то выбрал не самое удачное время.
– Ты ведь это несерьезно? – едва слышно прошептала я. – Мне неприятно слышать подобное. Это не смешно.
На этот раз Тед решил посмотреть мне в глаза. Он был хладнокровен.
– А разве похоже, что я шучу?
Все внутри меня опустилось. Казалось, будто в сердце воткнули нож. Душа разорвалась на части. Я все ждала, когда он снова рассмеётся, но этого не произошло.
– И, пожалуйста, сильно не загоняйся, Тати. Это всего лишь секс. Тебе ведь понравилось?
Этот выстрел был поражающим. Подавив поток горьких слез, я нашла в себе силы, чтобы ответить ему:
– Пошел ты, Росси.
После этих слов я вылетела из машины, а через секунду зарычал двигатель, и она со звуком пронеслась мимо меня.
Остров Сааремаа.
Следственный изолятор.
15 декабря 2005 года.
14:40
Очная ставка.
Я и Тед сидим напротив и прожигаем друг друга взглядом. Он ненавидит меня. Я ненавижу его. Все просто.
– Я могу вас оставить, дабы вы могли поговорить? – интересуется следователь, и я одобрительно киваю.
Он выходит, оставив пару наручников перед нашими лицами.
– Добилась, чего хотела? – рычит Тед.
Я качаю головой.
– Ты думаешь, я этого хотела?
– А как тогда? Я ведь просил тебя не лезть, Тати. А что теперь? Тюрьма и сломанная жизнь? Дадут десятку, не меньше.