Массивный кулак пролетел перед моим лицом, отчего я зажмурила правый глаз и возмущенно надула губы.
– Эй, полегче там!
– Я сейчас твоей рожей полы вымою! – взревела Сильвия, но вот поднять меня не смогла и тогда ей на помощь прибежала парочка гномов – близнецы.
– О, мои любимые термиты! – возрадовалась я, игнорируя тот факт, что меня душат собственной футболкой. – Интересно, как это, когда смотришь на свое отражение, только не в зеркале, и осознаешь, что ты – редкий уродец? А, Оскар? Какого это быть похожим прыщавого Бруно? Уверена, весьма скверно.
– Уберите ее из моего дома! – орала мама, пока наивный Генри пытался успокоить ее отцовским объятием. – Выматывайся, дрянь!
– Эй, Бритти, это и мой дом, забыла?
– Сильвия, пожалуйста, поторопись!
– Это ты ее на брак так подгоняешь, Бритти? Поспешу тебя расстроить, этого не случиться. Никогда. Еще не родился тот пекарь, которому по вкусу наша булочка. Хотя, я знаю одного извращенца…
– Захлопнись! – какая-то мерзкая особа ударила меня по голове.
Сестра и братья волокли меня к выходу, будто я была фронтовиком, который лишился ноги, но вот, справедливости ради, язык мой остался на месте.
– Ты не обижайся на меня, Бруно, просто я не привыкла лгать. Ты и вправду уродец. Но, огорчаться не стоит. Есть люди куда страшнее тебя. Сильвия, например. Она настолько безобразна, что даже местный маньяк побрезговал прикасаться к ней. И как ни странно, я его понимаю.
Меня заткнул грубый удар в живот.
– Заткнись, дура, – прорычала взъерошенная сестричка. – Еще одно слово, и все твои внутренности превратятся в бесполезное месиво.
Я поморщилась. Мне хватило несколько секунд, чтобы разогнуться и посмотреть на каждого из Ваэров.
– Мерзкие отрыжки. Мамкины прихвостни, – прокашлялась я и приподнялась на локти. – Что она пообещала вам? Поездку в Неверленд? – мои пальцы щелкнули перед лицом Бруно. – Очнись, олух, Тинкербелл не существует! И при всем своем желании, Питер Пен никогда не поднимет Сильвию, даже если сильно этого захочет. Динь-динь, Оскар, потерянные мальчишки никогда не станут дружить с тобой, потому что ты… уродец.
Кажется, это было последней их каплей, потому что через мгновение я оказалась на крыльце, а дверь перед лицом была бесцеремонно захлопнута. Их нервишки совсем ни к черту.
– Да пошли вы! – деревянная конструкция подверглась натиску моей ноги, а следом была оскорблена парочкой харчков. – Чтоб вы сдохли! Ненавижу вас, Ваэры! Всю вашу семью! Я лучше стану Вантуз, чем останусь Ваэр, ясно?! Вы еще вспомните меня, когда я стану богатой, независимой и выкуплю вас в качестве своих рабов! Ты будешь стирать мои трусы и готовить ужин, Бритти! И, наконец, начнешь выполнять свои материнские обязанности, трипперная ты подстилка!
– Заткни свою пасть! – послышался голос соседки. Повиснув на окне своей комнаты, она была готова полететь вниз, словно подслушала разговор про волшебную пыльцу. Теперь ненароком, объектом моего внимания стала именно она. Что ж, удача улыбнется ей в следующий раз.
– Пошла к черту, стерва! Я буду орать, пока не лопнут твои перепонки! – взяв ботинок гостя, я запульнула его в соседний двор. – И вообще, твой муж –Генри трахает мою мать!
– Что?! – изумилась она. – Моего мужа зовут Аллан!
– Плевать! Он тоже ее трахал! Не думай, что не трахал!
– Я вызываю полицию!
– Я могу оказаться дочерью твоего мужа, а ты решила посадить меня? Что скажет Генри?! Думаешь он останется с тобой после того, как ты лишишь его единственной дочери?! А ведь он всегда обо мне мечтал!
- Ненормальная! – после этих слов сонная барышня поспешила скрыться за занавесками. Впрочем, весьма правильное решение, только стало совсем одиноко, а мне так хотелось с кем-нибудь поговорить.
Ночь. Густой туман. И ни одного намека на человеческую жизнь. Фантастика! Обожаю вечерние прогулки. Особенно когда твой парень вытер об тебя ноги, после того как лишил самого сокровенного и плюнул в душу, когда семья выперла из дома, как блохастую шавку, а вход в прежнее убежище для тебя навсегда закрыт. Обажаю. Отлично, просто отлично.
Меня снова накрыло. Боль от разочарования была такой сильной, что выкручивала суставы. Губы дрожали от отчаяния и от застывших на них слов ненависти. Мне хотелось крушить, уничтожать, истреблять, да черт возьми, просто плакать. Вечно. Но даже эти сокровенные желания пришлось подавить, так как последние силы я тратила на ходьбу и дыхание.