Ирония покидает его. Взгляд меняется. Теперь он смотрит на меня с заботой, даже с сочувствием. Он кладет локти на стол, скрещивает пальцы, касается губ и разочарованно вздыхает.
– Знаешь в чем твоя проблема, Тати? Ты вела себя так, будто доверяешь мне, но никогда этого не делала. Это тебя и уничтожило.
Запускаю пальцы в волосы и качаю головой.
– Ничего нового я не услышала…
– И не услышишь.
Какое-то время мы молчим.
– Так странно получается, что человек, которому я была готова подарить жизнь, в итоге ее растоптал, – горько смеюсь и пускаю равнодушную слезу. – Как ты будешь с этим жить?
На его лицо падает тень. Он мрачнеет. Кажется, будто сейчас более чем естественен. Такой, какой есть. Холодный и отрешенный. Злой и бесчувственный. Монстр, с глазами ангела.
– Еще вопросы?
Я качаю головой.
– Тогда разговор окончен, – он вскакивает со стула и направляется к двери, но перед тем как позвать следователя, оборачивается. – И ни черта я топтал, Тати. Я просто был рядом. Всегда.
Я отворачиваюсь к окну. Не хочу его видеть. Хочу ослепнуть.
– Прощай, милая, – после этих слов он зовет следователя, и скрипучая дверь отворяется.
В камере появляться следователь и двое конвоиров. Росси пожимает руку мужчине, искоса поглядывает на меня и на прощанье подмигивает.
Ну вот и все. Завтра будет суд, на котором провозгласят неутешительный приговор – это однозначно, и жизнь одного из нас в корни изменится. Видит Бог, я не хотела такой развязки. Я не хотела всего этого. Нет.
– Асти Ваэр? – говорит конвоир, и я неохотно приподнимаюсь. Завожу руки за спину и через секунду на запястьях замыкается холодный металл от наручников. – Пройдемте.
мимо Теедо, напоследок дарю ему слабую улыбку. Улыбку боли и разочарования. Эдакий подарок, который будет напоминать ему обо мне. Знаю, он не забудет. Он будет помнить его. Всегда.
Как и я. А пока, меня ведут в мою камеру. В мою темную одинокую клетку, где я проведу бессонную ночь, думая о Теедо, а потом, в зале суда, предстану перед огромным количеством людей, которые будут видеть во мне убийцу. А все так же буду думать о своем плюшевом Теедо…
О том, как сильно желаю о первом дне нашей встречи…
16 декабря 2005 года судейский состав острова Сааремаа приговорил Асти Ваэр к десяти годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Ее признали виновной в убийстве четырех человек. Убийстве, которого она не совершала.
Глава#37 Тед.
Остров Сааремаа.
Дом Росси.
31 декабря 2005 года.
12:16
Этот остров стал мне докучать. Пора сваливать. Больше меня здесь ничего не держит. Ну разве что местный паб на соседней улице где угощают знатным виски…Хотя нет. Ничего не держит.
Легким движением гребешка провожу по волосам и довожу прическу до идеала. Мой костюм выглажен и требует немедленного использования. Немного дорогого парфюма на гладкие скулы, игривый взгляд и коварная улыбка – я безупречен. Даже как-то жаль, что придется скрыть эту красоту за уродливым маскарадом. Где там эта борода и посох?
Хм. А я и не знал, что буду великолепен в шапке Санты.
Подхожу к старому магнитофону и заезженные диски с Робби улетают в окно. Ищу что-то под настроение. Elvis Presley - Jingle Bell Rock – то, что нужно. Подхватываю веселую мелодию и, беззаботно пританцовывая, возвращаюсь к своему отражению. Еще несколько незначительный штрихов и добрый Санта залезет в чью-нибудь трубу. Но на этот раз, подарки буду получать только я. Я, и больше никто.
Искусственная борода вызывает раздражение на коже, но я готов потерпеть. Это того стоит. Определенно. Кутаюсь в шикарную красную шкурку, и теперь меня не признает даже мать родная. Я доволен своей работой. Что ж, времени на любование совсем не остается – мне пора. Возле дома меня ждут наполированные до блеска сани с новыми покрышками, а вот от оленей я, пожалуй, откажусь. На этих милых существ я привык охотится, но никак не эксплуатировать.
– С Рождеством, Теди, – подмигиваю собственному отражению и оно отвечает мне широкой улыбкой.
Перед выходом складываю в мешок «подарки» – резиновые перчатки, черный револьвер, перочинный ножик, средство для замывки пятен (крови), мятную жвачку и кожаную шкатулку. Последний атрибут волнует меня больше остальных. Кидаю мешок на пол, присаживаюсь на край кровати и открываю заветный ларчик.
Фото. Их тут много. Все такие разные. Я бы сказал, безобразные. Даже не знаю, почему храню их, ведь на фото все девушки мертвы, некоторые изуродованы, а я не переношу вида крови.