– Батя, – услышала Ольга удивленно-сдавленное, и бледность разлилась по загорелой коже племяшика. Давид сориентировался быстрее, чем оторопевшая Ольга.
– Что здесь происходит? – Давид перехватил руку мужика и что-то нажал большим пальцем. Захватчик дернулся и отпустил Пашкину конечность. Отпустил скорее от неожиданности, чем от боли, которая, похоже, была нешуточной. Два непреклонных взгляда скрестились. Давид не побеждал, но явно произвел на чужака впечатление. А Пашка и не думал убегать. Ольга всем своим существом чувствовала, как ему хочется поговорить с этим невежливым человеком. И как страшно. А еще он не мог оторвать взгляд от изображения на экране.
– Кажется, нам нужно поговорить, – подошла Ольга к нападавшему с другой стороны от Давида. – Я бы кофе выпила. Вы не против? Меня зовут Ольга Петровна.
Ольга вслушивалась в его эмоции изо всех сил, стараясь угадать по ним ход мыслей этого нежданчика. Получалось не очень – слишком много всего было намешано. Превалировало негодование. На Пашку. Она, Ольга, шла по разряду «раздражающий фактор». Давид воспринимался как серьезное препятствие. Именно присутствие Давида и его явная готовность вступить в конфликт заставили товарища поступиться первоначальными намерениями.
– Согласен. Николай. – И добавил, глядя в требовательные серые глаза: – Федорович.
Телефон мгновенно исчез в кармане, а Ольге с неожиданной галантностью был предложен локоть для опоры. Ручкой тележки, которую катила Ольга, завладела широкая жилистая длань со шрамированными костяшками. Идти по проходам торгового центра под руку с незнакомым мужиком было неловко, поэтому Оля развлекала себя сравнительным анализом. Вот идет пара. Оба в мундирах. Она гвардеец кардинала, а он доблестный кто-то там (знаки на погонах современной формы Оля читать не умела, незачем было) в камуфляже с неприметными майорскими звездами. Так и добрались до знакомого кафе. Слава шельмам, Хайрем был на месте.
Майор Николай Федорович был знакомцем Пашкиного отца. Не сослуживцем, просто знали друг друга давно и с симпатией. Потому известно было Николаю о несчастье Олега Мартынова – сын пропал прямо из палаты больницы. Был – и нету. Инопланетяне унесли, не иначе, потому что сам парень передвигаться не мог. Все армейское братство тогда помогало в поисках, больше всего боялись, что медики скинули данные в банк искомых донорских органов, а мафия подсуетилась. Фото Пашки насмерть впечаталось в профессионально тренированную память Николая Федоровича. Через годик активные поиски сошли на нет. И вдруг – бац, живой, здоровый Павел Мартынов в немыслимом, каком-то средневековом камзоле спокойненько предается шопингу за каких-то жалких двести километров от родного Зеленограда.
– Я за вами уже битый час хожу, – рассказывал Николай. – Никак решить не мог, что предпринять. Сразу Пашку хватать или Олегу звонить… А вдруг не он? Или с памятью у парня беда, мало ли случаев. Решил вот так протестировать – предъявил фото отца сыну. Так что скажешь, блудный сын? Будем звонить бате или сразу поедем? Я на машине.
Пашка долго молчал, не поднимая глаз. Потом залпом выхлебал целый стакан газированной минералки и твердо, глядя в глаза отцовскому товарищу, ответил:
– Нет!
– Да ты!.. Батя там!.. – Майор ухватил бы парня за грудки прямо через стол. Резво так кинулся, да неудачно. Мундир наездника – это мундир наездника. Пашку только качнуло, а ухватить ткань с магической защитой – это не для простого землянина задачка.
– Ты, майор, не на плацу, чтобы команды раздавать, – тихо и очень увесисто произнес Давид, для надежности положив ладонь на погон, чтоб больше не подскакивал.
– Да, Николай Федорович, возьмите себя в руки, – подключилась Ольга. Говорила и старательно навевала безмятежность на нежданного и ненужного свидетеля. Параллельно прикидывала, а не вырвать ли Хайрема из исследовательского экстаза? Вдруг он тоже может с памятью работать? Или хотя бы – успокоительного. Но пока, видимо, придется говорить с этим Федоровичем, и говорить правду. Подрихтованную и без подробностей, но правду. Вдруг так случится, что память подправить не удастся? И надо ли? Отец хоть знать будет, что сын жив и благополучен.
– Это вы парня удерживаете? – Майор явно оценил идентичность костюмчиков блудного парня и этой худенькой немолодой женщины. Их доверительная привязанность была очевидна. Не знал бы, что Пашка сирота, подумал бы – мать с любящим сыном.
– Вы хорошо обдумали вопрос? – с легкой иронией ответила Ольга. Она никак не могла сообразить, как начать разговор. Хоть Хайрема зови фокусы магические показывать в доказательство, да резерва жалко.